Перед «купцами» Сергей не слишком откровенничал и о своем владении приемами панкратиона не распространялся. Ну его… Забреют еще в десантуру и погонят в «горячую точку»! А оно ему надо?
Однако судьбу обмануть не удалось.
Темно-зеленый КамАЗ с табличкой «ЛЮДИ» на коробчатой будке отъехал от военкомата, взрыкивая дизелем, и вывернул на Профсоюзную. Новобранцы, выглядывая в узкие окошки, дико засвистели и затарабанили по гулким стенам: прощай, гражданка!
Сергей сидел у самой двери, Эдик притулился напротив.
– И куда нас теперь? – спросил Чанба.
– В Гудауту, наверное, – пожал плечами Сергей. – А может… не знаю!
Эдик печально покивал. И тут начали происходить события.
Ужасный грохот отрезал все звуки, грузовик подбросило и опрокинуло на бок. Рюкзаки, сумки, бритоголовые призывники – все смешалось в вопящую, стонущую кучу. Знакомо продолбил ДШК, дырявя крышу будки, ставшую стенкой. Пули, противно чвакая, впивались в тела. Вопли перешли в вой.
– Уходим! – закричал Сергей и ногой вышиб дверцу.
– Куда?! – округлил глаза Эдик.
Сергей не ответил. Выбравшись на четвереньках, он огляделся. Грохоча гусеницами, проехала БМП. На броне, как мухи на дерьме, сидели грузины, потрясая кто «калашами», кто початыми бутылками вина. Из-за крыш пятиэтажек выплыл Ми-24, метко прозванный «крокодилом», плавно развернулся и выпустил НУРСы по жилой «хрущобе». Было хорошо видно, как взрывом вышибло окна квартиры, как разлеталось горящее белье с веревок.
– Это чего? – раскрыл глаза и рот Эдик.
– Война! – коротко бросил Сергей.
Толстяк в пижаме, выскочивший на балкон глянуть, что там за диво, схлопотал осколок и перевалился через перила, кулем рухнув на крышу голубого «Москвича».
Спотыкаясь на ровном асфальте, Сергей перебежал к кабине КамАЗа. Кабины не было. Снарядом ее разорвало, как бумажную хлопушку, а от тел двух офицеров и водилы одна гарь осталась.
Из переулка, поводя автоматами, выбежали грузины, человек пять или шесть. Командир их, живописно обрядившийся в гимнастерку с оторванными рукавами и застиранную пилотку, махнул рукой вправо-влево, и группа разделилась. Трое, короткими перебежками, кинулись к горящему КамАЗу, где толпились растерянные новобранцы.
– Это гвардейцы ихние… – пробормотал Эдик за плечом у Сергея. – «Мхедриони»!
– До сраки мне их гвардия! – пробурчал Сергей и начал движение, с места совершая «прыжок кота». Перескочив гвардейцев, глазом чиркнув по «лицам кавказской национальности», обращенным вверх, Сергей упал «на четыре лапы» и обрушился на захватчиков с тыла. Издав «геройский клич», он заехал тому, что справа, курчавому и заросшему типу, по кадыкастой шее, смещая позвонки, а левому, лупатому, звезданул в ухо, чем нанес травму, несовместимую с жизнью. Третий грузин, тот, что бежал посередке, как раз обернулся и силился понять, кто на них напал. Пока до него доходило, Эдик успел подскочить и грохнуть вражину разводным ключом.
– Готов! – сказал он слабым голосом.
– На! – Сергей протянул Эдику автомат. Чанба ухватил оружие со второй попытки – его мутило. Лобанов взял себе другой АКМ и содрал с убитого «лифчик» с запасными магазинами. Руки у Сергея не дрожали. Потому, наверное, что нервы были натянуты до звона.
– К военкомату? – спросил он мнения новобранцев. – Или куда?
– Не, мы к своим, – мотнул головой Артурчик Авидзба, «худой и звонкий» горец. – Можно автомат?
Сергей молча перекинул ему лишний трофей и воззрился на Эдика.
– И мы? – вопросил Чанба.
– Бегом! – сказал Сергей.
И они помчались к морю – их матери работали в одном санатории. Сергей чувствовал себя как во сне. Нет, смердело по-настоящему, и разбитая коленка саднила вовсе не фантомной болью. Но то, что творилось в городе, могло происходить только во сне. Слишком уж резок был перепад между явью мирной и явью военной.
Улицы Сухума, некогда спокойного курортного местечка, выглядели нереально и жутко, будто на них шли съемки голливудского блокбастера. Но труп девочки в изодранном платье, горящая «Волга», танк Т-72, поводивший пушкой на перекрестке, пара штурмовиков Су-25, бомбивших высотки 5-го микрорайона, не походили на декорации. Война шла взаправду.
Пятиэтажка на углу, по которой «работал» Ми-24, была будто освежевана – наружная стена осыпалась, выставляя напоказ квартирные потроха, чью-то разбитую, расстрелянную жизнь. «Крокодил» крутился над универсамом, лениво постреливая.
– Ноль-седьмой… – отрывисто сказал Эдик на бегу. – Это Джимми Майсурадзе номер! Аса грузинского! У него кличка, знаешь, какая? «Черный полковник»!
– Весь из себя… страшный? – выдохнул Сергей.
– Да не! Это сорт вина такой! Очень его Джимми уважает! У, гад, садит и садит… Прячься!
С ревом и подвыванием на улицу вывернула пара армейских «Уралов». В кузовах грузовиков стояли и голосили гвардейцы «Мхедриони», половина в камуфляже, половина в штатском. «Уралы» остановились, и грузины полезли через борта, организованной толпой ринулись грабить гастроном и универмаг.
Посыпались витрины, загуляло эхо довольного гогота, хлопнул одиночный выстрел. А самые дисциплинированные, откинув задние борта «Уралов», взялись за разгрузку. Крякая и голося, они снимали «цинки» с патронами, шумно скатывали по доскам автоматическую безоткатную пушку, выволакивали ящики со снарядами и длинные зеленые контейнеры.
– ПЗРК
[25]
«Игла»… – распознал Сергей тару, и скомандовал: – Тебе левый «Урал», мне правый!
Выскочив из-за мусорного контейнера, он короткими очередями снял «своих» грузинов и помог Эдику добить гвардейцев, скачущих через борта левого грузовика. Злая радость скручивалась и распрямлялась в нем. «Так вам и надо!» – твердил Сергей про себя. Он глянул через капот, и в ту же секунду две круглые дырочки, расползаясь тонкими трещинками, возникли в ветровом стекле «Урала». Что-то горячее и опасное стригануло Сергея по волосам. Побелевший Лобанов махом упал на асфальт и каркнул:
– Магазин!
Приседая и пятясь, Эдик послал в сторону гастронома длинную очередь, выстреливая последние патроны. Не, тут нужен иной калибр… Сильно пригнувшись, Лобанов подбежал к безоткатке.
– Эдик! – проорал он. – Ко мне!
– Щас!
Эдик подтащил снаряды, Сергей зарядил и выстрелил. Грохнуло. И тут же рвануло в гастрономе, полыхнули огненные сполохи. Пустая гильза зазвякала почти неслышно, пуская удушливый дымок.
– Огонь! – восторженно скомандовал Эдик, затолкав новый снаряд.
От взрыва витрины надулись, как наполненные ветром паруса, и рассыпались сверкающими стекляшками.
