– Если все так, как ты говоришь, – почесал в затылке Искандер, – то Зухос не удовольствуется Египтом…
– Зухосу нужен весь мир! – отрывисто сказала девушка.
– Перебьется, – буркнул Сергий. Подумав, он спросил: – А ты хоть что-то знаешь об этом тайном замке? Ну, где его искать? Хотя бы приблизительно!
– Приблизительно? В Дельте искать бессмысленно. Хи-ку-Дхаути
[35]
– так называется замок Тота – скрыт в Верхнем Египте, на одном из берегов Хапи… вы называете его Нилом.
– Уже меньше работы! – ухмыльнулся Эдик.
– Молчи уж, оптимист! – фыркнул Искандер.
– Но есть же хоть какие-то знаки, – настаивал Сергий. – Должны быть. Не верю, что древние просто тупо спрятали сокровища духа, и не оставили потомкам из посвященных хоть каких-то указаний! Карта… ну, это вряд ли, но хоть что-то…
– Стрелочки, – хмыкнул Искандер. – Как в «казаках-разбойниках».
Неферит зябко передернула плечами. Было заметно – по движениям бровей, по складочкам у переносицы, по прищуру глаз, – что жрицу одолевают мучительные сомнения. Но вот она вздохнула, словно освобождаясь от тяжкого груза, и произнесла с запинкой:
– Н-не знаю… Просто не знаю… Но Зухоса надо остановить! В общем… Такие указания существуют.
– Ага! – воскликнул Сергий.
– Да… – кивнула паллакида и голос ее обрел торжественность и величавость. – То, о чем я поведаю вам, тайна из тайн! Из поколения в поколение передается она от жреца к жрецу, и лишь благодаря прекрасному случаю тайну эту доверили и мне… Но открыть ее всем вам я просто не смею! Не потому, что у меня нет доверия к вам, просто… Понимаете, любого из вас… из нас… могут схватить слуги Зухоса, и тогда этот недочеловек, мнящий себя сверхчеловеком, выведает тайну. Среди нас только двое обладают сильной, тренированной лемой. Эти двое не поддадутся Зухосу! Один из этих двоих – я, а другой… – Неферит посмотрела в глаза Лобанову, и тот с замиранием прочел ответ. – Да, это ты, Сергий.
Роксолан даже не улыбнулся, глядя на выражение горького разочарования, писанное на лице Эдика. Он вспомнил события начала лета, и то, как его чуть было не скормили леопардам. Тогда он превзошел самого себя, намолив священную формулу «отражения крокодила» и представив себя Черным Зверем. Леопарды лизали ему руки и ластились, как котятки, а христиане чуть не молились на «Святого Сергия»…
Неферит наклонилась к Лобанову и прижалась губами к его уху. Тяжелая грудь ощутимо уперлась ему в плечо, и Сергий едва сдержал руки, дернувшиеся обнять девичье тело, сильное и гибкое.
– Первый знак мы с тобой найдем в Мемфисе, – прошептала Неферит, опаляя Сергию ухо, – в храме Изиды. Он укажет нам, где ступить на след тайного пути…
Девушка отстранилась и удивленно глянула на спущенный парус.
– А почему мы не движемся? – удивилась она. – Время дорого!
– Поднять паруса! – весело скомандовал Искандер.
Рабы схватились за снасти и распустили ветрило. Северный ветер, неизменно дующий днем, тут же наполнил парус, подталкивая кораблик против течения. Вода прибывала, волны Нила из зеленоватых обращались в белесые, наполнялись желтизной и краснотой – это сплавлялся плодородный ил.
– Ваши плывут! – показала пальчиком Неферит на военную трирему Нильской флотилии, идущую на веслах к морю.
Мощный корабль, тараном, как плугом вспахивая воду, разваливая ее на буруны, прошел мимо, мерно отталкиваясь от мутного потока тремя рядами весел. Контуберний спецназа дружно отсалютовал проходившей триреме, букинатор на ее борту тут же вскинул свою трубу, загнутую в обруч, и выдул приветственные ноты.
– Орлы! – гаркнул Сергий, оглядев личный состав. – Задача ясна?
Искандер козырнул уже на будущий манер, прикладывая ладонь к виску, и отрапортовал:
– Так точно! Опередить Зухоса!
– Догнать и перегнать! – прорявкал Эдик, вытягиваясь во фрунт.
– Молодцы! – осклабился Лобанов. – Кончай бездельничать! Весла на воду!
Контуберний разбежался по скамьям. Эдик, как самый хитрый, устроился на месте кормчего, ворочать рулевым веслом.
– И… раз! И… два!
Сергий греб, с удовольствием напрягая мышцы, а глаза его раз за разом цепляли обольстительный силуэт единственной пассажирки.
Мемфис, он же Мен-Нофр, открылся глазам с утра, после ночевки в заброшенном храме на топком берегу Нила. Бескрайняя равнина понемногу начала дыбиться на юге, пока не вымахала в две горных гряды, зажимавших Нил. На западе и на востоке потянулись ровные полоски скалистых уступов – отвесные стены цвета красной меди, испещренные пятнами сине-черных теней – четкие границы между нильской долиной, бурлившей жизнью, и безрадостными просторами Восточной и Великой Западной пустынь.
[36]
У реки колыхались сплошные заросли осок, трепетали перистыми кронами высокие пальмы. За их кольчатыми стволами кучковались убогие домишки, слепленные из зеленовато-серого нильского ила. Иногда эту мемфисскую околицу загораживали стройные папирусы, вытягивавшие звездчатые метелки из узких листьев почти на два человеческих роста.
У набережной, разделявшей город и реку крепко сплоченными каменными плитами, швартовалась масса кораблей – от прогулочных иму до барит, тяжело груженых заготовками из гранита и диабаза. В сторонке покачивалась пара либурнов из состава Нильской флотилии.
Сергий причалил сехери рядом с рыбацкими лодками, остроносыми и длинными.
– Нам здесь сходить? – наивно поинтересовался Эдик.
– Вылазь! – сказал Лобанов.
Эдик не стал комментировать нелюбезность начальства. Он поспешно соскочил на гранитные ступени и принял канат, брошенный Искандером. Вдвоем они подтянули сехери и привязали суденышко к позеленевшему кольцу, вмурованному в камень.
Сергий галантно подал руку Неферит, и жрица сошла на берег. Она поднималась по ступеням, одетая «топлесс», но вела себя совершенно естественно и непринужденно.
– Пойдем, – предложил Сергий, – купим тебе новое платье.
– Не стоит! Мы же идем в храм? Там и переоденусь.
– И правильно! – горячо поддержал ее Эдик, ловящий взглядом круглые загорелые груди девушки, упруго качавшиеся на ходу. – Чего зря деньги тратить?
Неферит понимающе усмехнулась.
– Остановимся в ксеноне, – предложил Искандер, – так тут гостиницы зовутся. Не «пять звезд», но…
– Ты прав, – согласился Сергий. – На постое постоять не мешало бы…
– А лучше – полежать… – проворчал Гефестай. – Я как дядька Терентий стал – страдаю по утрам онемением тела! Доски эти…
