И никаких памятных Сергию глыб, каменного крошева, бугров и рытвин. Огромные площади перед пирамидами были гладко выстланы каменными плитами, сады и рощи пальм окружали усыпальницы фараонов и их поминальные храмы. И даже Хор-эм-Ахет – титанический Сфинкс – выглядел упитанным и гладким, лицо его еще не было обезображено невежественными фанатиками и выглядело довольным. Колоссальный памятник с лицом фараона Хафры чуть ли не на половину заслонял Верхнюю пирамиду, поименованную в будущем Третьей, и полностью скрывал четвертую, маленькую пирамидку красавицы Кенткоус, сестры фараона Шепсескафа.
Неожиданно рогожи, прикрывавшие Сергия, разбросала чья-то рука. Лобанов напружил мышцы и сел.
– Больше не от кого тебя прятать, – добродушно объяснил Зухос. – Ты удивлен, что мы здесь?
– Чего тебе надо, рептилия? – пробурчал Сергий.
– Остроумец! Вероятно, ты ждешь пыток и допросов? Не дождешься! Мне и так все известно.
Зухос явно наслаждался, ему хотелось выговориться, покрасоваться, испить из чаши тщеславия полной мерой.
– Старая рухлядь ур-маа все выболтал, – проговорил он, пренебрежительно кривя губы. – Да-да! Я побывал в погребальной камере Хуфу и добыл ключик от первых врат! Вот он, хега!
Зухос хвастливо продемонстрировал что-то вроде скипетра, старинного пастушьего крюка из золота и слоновой кости.
– Тогда зачем тебе я? – осведомился Сергий.
На душе у него было муторно – неужто проклятый крокодил обошел их?! Паршиво… Но при чем тут какой-то хега? Ведь Неферит говорила про тьет!
– Мне нужны верные товарищи, как гетайры Александру Македонцу, – серьезно сказал Зухос, – стойкие и не поддающиеся силе сэтеп-са! Ты – один из таких, Сергий Роксолан! Я предлагаю тебе свою дружбу и покровительство. Когда я короную себя красной и белой коронами Египта, придет черед овладеть венцом римского императора. И тогда… Если между нами появится драгоценное чувство товарищества, я сделаю тебя кем угодно. Могу и двойную здешнюю корону передать, мне не жалко!
– Спасибо, как-нибудь обойдусь, – усмехнулся Лобанов.
– Но почему? – полюбопытствовал его визави, ничуть не расстроившись.
– Потому хотя бы, – сказал Сергий назидательно, – что настоящий друг не бывает покровителем. Дружба требует равенства!
Зухос мерзко захихикал.
– Равенства? – весело повторил он. – А больше ты ничего не хочешь?
– Хочу, – буркнул Роксолан. – Развяжи мне руки!
– Как-нибудь обойдешься!
Телега подъехала к подножию пирамиды Хуфу. Над головой рокотал гром, и волосы шевелил ветерок от постоянно притекавшего воздуха. Вблизи полированные плиты, покрывавшие пирамиду, оказались испещренными египетскими письменами и выпуклыми знаками. А как все подогнано – волосок не пролезет в шов!
– Живее, живее! – погонял Зухос своих слуг. – Хранителей пирамид я усыпил ненадолго!
Слуги были расторопны. Они вытащили из телеги лестницы, связали их в одну, длиною шагов в десять, и приставили к боку пирамиды, положили ее плашмя.
– Левее! Стоп!
Сергий пригляделся – конец лестницы утыкался в плиту с ясным знаком петли. «Кровь Изиды»?..
– Торнай! – велел Зухос. – Отпирай! И веревку возьми!
Один из слуг, заросший до глаз курчавой бородой, поклонился и разлаписто полез по перекладинам лестницы. Забравшись на самый верх, он с силою нажал на неприметный выступ. Плита со знаком петли отошла вглубь, утапливаясь в тело пирамиды. Узкий вход открылся сбоку.
– Прошу! – сделал Зухос жест.
Талию Сергия захлестнули петлей и, не слишком церемонясь, потащили по горячему камню облицовки вверх. Потный Торнай подхватил Лобанова под мышки и заволок в тесный ход, наклонно уходящий во тьму. Холодом оттуда не тянуло – камень сохранял душное тепло.
– Ползи, Роксолан, ползи! – посоветовал «Крокодил». – Не бойся, ловушек нет!
Торнай, пригибая голову под низким потолком, потащил Сергия по лазу, уводящему вниз под углом. Тащил он его долго. Оглянувшись, Лобанов заметил крохотный кружочек света, застилаемый черными тенями спускавшихся следом. «Уже под основание ушли!» – прикинул он. Неужели Зухос и вправду наткнулся на погребальную камеру Хуфу? Насколько Сергий помнил, ни до саркофага великого фараона, ни до сокровищ его грабители могил не добирались. Археологи, кстати, тоже…
Узкий лаз вывел в просторное кубическое помещение. Слуги, спустившиеся за Сергием, принесли факелы, и в их неровном вихрящемся свете Лобанов разглядел стены, облепленные плитками зеленого фаянса, углубленными посередине, и потолок, выкрашенный в темно-синий цвет. В углу комнаты чернел круглый вход в шахту.
– Веревка на тебе? – отрывисто спросил Зухос. – Спускайте его! Осторожнее! Саркофаг не двуспальный, хе-хе…
Веревка больно врезалась в тело, и Сергий повис над черной пустотой. Гладких стен колодца Лобанов касался лишь сандалиями, а уж на какую глубину его опустили, точно он сказать не мог. Локтей сорок, не меньше. По одному спустились слуги Зухоса, последним пожаловал их хозяин. Дрожащий свет озарил погребальную камеру – небольшую залу со сводчатым потолком, стены которой были заделаны плитами белого известняка, отполированного до блеска. Их покрывали иероглифы. Посередине камеры стоял огромный черный саркофаг из базальта. Тяжелая крышка с глубоко вырезанным изображением умершего валялась на полу. Там же лежал гроб, вытащенный из саркофага. Он был покрыт разноцветной росписью и выглядел веселеньким.
Мумия находилась тут же – ее просто разодрали на части чьи-то нечестивые руки в поисках драгоценных амулетов. Полосы полотняных пелен, пропитанные благовонными маслами, были раскиданы повсюду. Золотую маску кто-то раздавил небрежной ногой. Канопы – ковчежцы из алебастра, куда складывали внутренности мумии, грудой были брошены в угол, а их содержимое высыпано под ноги.
– Отсюда я двинусь к первым вратам, – торжественно провозгласил Зухос, – а ты останешься здесь. Сиди и думай! Я оставлю тебе светильник и кувшин с маслом – не хочу, чтобы темнота повредила тебе ум. Вот – чистая вода, – показал он на тугой бурдюк. – Пей, не боясь! Вкус у нее малость кисловатый, но это не яд, а настой против порчи. Для здоровья полезно. Вот сыр, хлеб и вино. Ешь, пей и думай! Ду-умай!
Напоследок Зухос вытащил большой нож, отобранный у Сергия, и ловко метнул его, воткнув в крышку гроба.
– Пользуйся! – весело сказал он. – Не скучай, я скоро, гетайр! Дума-ай!
– А если не поспеешь вовремя, дружбан? – усмехнулся Роксолан.
– Составишь компанию хозяину могилы! – хохотнул Зухос, кивая на мумию.
Хозяина и трех его слуг подняли наверх одного за другим, немного погодя плита на грани пирамиды вернулась на свое место, притянутая противовесом. Тишина, мертвая и недвижная, вернулась, выползла из всех щелей, заполнила замкнутое пространство вязкой духотой. Сергий дернул головой, отгоняя фантомы бунтующей психики. Не дождетесь! Повернувшись спиной к гробу, он ухватился за нож. Тот сидел плотно. Кряхтя и отпуская матерки, Сергий наощупь перерезал толстые кожаные ремни. Размяв запястья, вытащил нож из гробовой доски и разрезал путы на ногах. Свободен!
