Книга Корниловец, страница 43. Автор книги Валерий Большаков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Корниловец»

Cтраница 43

— Не слышу ответа, — по-прежнему холодно спросил Кирилл.

Кексгольмец, набычившись, шагнул к нему.

— Твоё счастье, кадет, — выцедил он, — что нам приказано живьём тебя брать. Но по морде съездить…

Захаров мощно размахнулся — и Кириллу удалось то, чего позже повторить не выходило: он мгновенно выдернул из-за пояса любимый «парабеллум». Два выстрела прогрохотали, сливаясь в один. Кексгольмец с пробитым сердцем умер сразу. Красноармеец слева быстро нажал на курок, но поспешил — пуля прошла мимо, расколачивая рамку фотографии царской семьи, висевшую на стене. А вот Авинов не промахнулся.

Взвыв от страха, третий красноармеец отступил в спальню, да так и полетел к кровати, когда пуля разорвала ему горло.

— С-сука…

Артифексов судорожно жал на курок винтовки, пока до него не дошло, что магазин пуст. Крутнувшись на месте, поскуливая, Григорий ухватился за ручку засова. Пуля раздробила ему череп.

И тишина…

Оглушённый, Кирилл стоял и покачивался под толчками крови, разогнанной сердцем, бешено колотящимся в груди. «Всё… Всех…» — мелькало у него.

Сильнейшим желанием Авинова было сесть и долго-долго не вставать, но и задерживаться в хате-ловушке тоже не хотелось. Собрав «маузеры» (пригодятся в хозяйстве…), подхватив свою винтовку, Кирилл покинул выморочную хату. Дважды выморочную.

— Чтоб вас всех!.. — с чувством выразился поручик.


Погибших белогвардейцев схоронили в братской могиле. Суровый Христофор Файда, приказной из забайкальских казаков, бросил на могилу последнюю лопату земли, и священник, совсем ещё молодой человек, завёл отходную молитву:

— Новопреставленных рабов Божьих, православных воинов, за веру и Отечество на поле брани живот свой положивших: Александра, Даниила, Василия, Юрия… и их же имена Ты, Господи, веси, в недрах Авраама учинить, с праведными сопричтет и нас всех помилует и спасёт, яко благ и человеколюбец…

Добровольцы старательно заровняли могильный холмик. Двое казаков, громко сопя, поставили скромный крест из обтёсанных кольев, а кадет Васнецов вывел на нём чернильным карандашом имена захороненных бойцов.

Замелькали руки осенявших себя крестным знамением — и снова в поход.

Добрармия продвигалась по землям Кубани. Здешние степи отличались от донских — исчезла ширь и даль, холмы пошли волнистые, с колючими зарослями ежевики и терна. Купы ив и ольхи заслоняли мелкие речушки, у бережка тронутые ледком.

Миновали станицу Плотскую, маленькую и небогатую. Прошли Ивановскую — станичники щедро угостили добровольцев, и не только хлебцем да молоком, было и что покрепче. Старые казаки запевали:


Оставим мы станицу,

У Подкумка, у реки.

На австрийскую границу,

В путь-дорогу, казаки…

А добровольцы выдавали своё:


Так за Корнилова! За Родину! За веру!

Мы грянем громкое «Ура! Ура! Ура!»

Празднично было на улицах Ивановской, весело. Кирилл уже и припомнить не мог, когда в последний раз отдыхал душою, глядя на поющих людей, радовавшихся жизни. Иные и в пляс пускались — носились по кругу в наурской лезгинке, под свист, под смех, под дружные хлопки. У плетня кучка юнкеров пила молоко из жестяного ведра…

Но вот войско шумно построилось. На прощание казачки отсыпали добровольцам тыквенных семечек — шелушите по дороге, всё короче путь!

А путь лежал к железной дороге Ростов — Тихорецкая. По линии курсировали бронепоезда «красных» — и все спрашивали себя: а поспеет ли «Орёл»? Прикроет ли? Надежда на это была, но рассчитывало командование только на себя, а посему армия выступила в восемь вечера.

— Господа, — серьёзно сказал Марков, — приказано — ни одного слова и не курить ни под каким видом — будем пробиваться через железную дорогу.

Полки вышли, двигаясь в полной тишине. Тёмные ряды фигур шагали в ночном мраке, цепляясь винтовками, звеня штыками, толкаясь и спотыкаясь.

Кирилл не чувствовал особой усталости, просто холодно было и сильно хотелось спать.

Монотонное шатание вокруг усыпляло. Случалось, что Авинов закрывал глаза и ступал по инерции. Мысли путались, тело легчало, находясь в странном полусне. Натыкаясь на соседа, Кирилл вздрагивал, широко открывал глаза, но видел всё то же — ритмичное колыхание вокруг, мерцающие звёзды вверху.

Рассвет подкрался незаметно — высветлил небо на востоке, затеплил зарю. Расплывчатые силуэты, обступившие Авинова и шагавшие с ним в ногу, стали явью. Армия шла без остановок, без шума, только лёгкое покашливание раздавалось в рядах и шеренгах, растворяясь в топоте множества сапог.

Впереди проявились здания станции Леушковской, горбатые и низкие.

— Рота, вперёд! — негромко скомандовал Тимановский. — Занимаем станцию и держим оборону!

Кирилл сразу взбодрился. Провёл рукою по стволу винтовки, собирая капельки влаги, утёр слипавшиеся глаза. Полегчало.

Грузной трусцой добровольцы разбежались по станции, занимая узловые пункты. «Красные» не показывались, зато далеко на севере поднимался белесый султан дыма — приближался поезд. Вопрос: чей?

— А вон и оттуда прёт кто-то! — послышался тревожный голос.

Авинов глянул на юг — там тоже дым столбом. Чей-то состав шёл от Тихорецкой к Леушковской. Опять-таки, чей?

— Обоз, вперёд! — разнеслась команда. — Господа, ради бога, живей!

Подводы и грузовики с грохотом и лязгом хлынули через пути.

— Артиллерия, вперёд! Передайте живей!

— Артиллерия, — донеслось из степи, — вперёд!

Потянулись орудия, а поезда всё ближе… И вдруг с севера донеслись гудки — один короткий, два длинных, один короткий.

— Наши на севере! — радостно заорал Кирилл. — Это алексеевцев сигнал!

Марков с перрона глянул в бинокль.

— «Орёл» следует! — крикнул он.

Пушкари мигом проехали на позицию, развернули четыре орудия на юг, забегали вокруг, захлопотали.

«Южный» поезд выдал частые гудки и тут же, без перерыва, пальнул дважды — дуплетом блеснул огонь, затем долетели глухие звуки выстрелов. Разорвавшиеся снаряды подняли чёрные столбы земли на околице Новолеушковской. Недолёт.

Ухнули пушки Добрармии — снаряды ушли с хрипом и шуршанием, ударили по железнодорожной насыпи. В ответ высоко и звонко разорвалось белое облачко шрапнели.

— Залпом их, залпом! — заорал Марков, потрясая нагайкой. — …Мать их краснопузую!

На полном ходу через станцию проследовал «Орёл». Гулко грохоча, отливая сизой краской с отметинами пулевых попаданий, бронепоезд добавил свой мощный голос к орудийному квартету — ударил с площадок прямой наводкой.

Огненные выхлесты взрывов украсили блиндированный поезд «красных», не слишком повредив броню. Сошла с рельсов передняя контрольная площадка, потянула за собой вторую, и обе скатились под откос. И тут заговорила кадетская гаубица — трижды рявкнув, она накрыла вражеский бронепоезд, повредив паровоз. Огромное облако грязно-серого пара заволокло состав. Туманную пелену пронизали вспышки выстрелов — снаряды рванули прямо на станции, вынося окна и заваливая крышу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация