Предисловие
В конце романа «Дети Империи» на судьбе главного героя хотел я поставить жирное многоточие. Дескать, пускай читатель додумывает его пути. Но не тут-то было.
Чем больше страниц выходило из принтера, чем больше исторических трудов было изучено за время работы, тем скорее я убеждался, что альтернативную историю у нас пишут не только фантасты, и не столько фантасты, сколько люди серьезные, то есть историки и сценаристы исторических фильмов. Когда киношные немцы запирают железнодорожный мост воротами, чтобы партизаны не прошли, когда Кировский завод во время блокады Ленинграда выпускает копии ленинского броневика, когда часовые, охраняющие дорогу на даче Сталина, стоят не шелохнувшись, пока в двух шагах от них идет перестрелка с террористами, когда бетонная плита проникает внутрь бронепоезда через его крышу, оставляя ее целой, – такого ни один фантаст не выдумает. Логикой до этого дойти нельзя.
В серьезных исторических трудах тоже можно встретить много забавного – например, в одной книге написано, что американцы поставляли в СССР по ленд-лизу электровозы. На самом деле этого не было. Значит, книга не из нашей реальности!
И все это натолкнуло меня на мысль написать абсолютно честное и правдивое продолжение. Абсолютная честность и правдивость в том, что здесь автор сразу, честно и правдиво признает: это не наша реальность и не наша история. Хотя могла быть и нашей. Это у Виктора Суворова алюминиевого паровоза не могло быть никогда, это противоречит физике, а та история, которую читатель увидит в книге, – вполне, хоть и очень уж она странная и необычная.
Да, и романы главного героя с красивыми женщинами, спецслужбы наши и не наши и прочее в продолжении, конечно, будут. Сталин будет обязательно. Раз уж сам Сид Мейер в игрушке «Цивилизация» определил, что у русских вождь Сталин, то это наш бренд форева, то есть навечно.
Ну не будем затягивать. Вперед, в честную и правдивую не нашу историю!
Часть первая
В атмосфере страха и жасмина
Мифология во все века одерживает верх над историей. Простой, логически связный и созвучный настроению обывателя миф всегда ближе широкой аудитории, чем занудное разбирательство в противоречиях и закономерностях реальной эпохи.
Чарльз Стинсон. Как завоевать страну без единого выстрела. Служебное издание USS, NY, 1956 г.
Глава 1
Мир дизельпанка
«Оба-на! – подумал Виктор, оглядываясь. – Ну я и залетел…»
Виктор Сергеевич Еремин не был новичком в перемещениях по времени и реальностям. Все началось с того слякотного февральского утра, когда он вошел в здание вокзала Орджоникидзеград и оказался там же, но в 1958 году, причем в несколько иной истории, где, как выяснилось, живы и Берия, и Гитлер, и Вторая мировая еще не началась, а только собиралась и обещала быть ракетно-ядерной. На тот раз все кончилось хорошо – и довелось принять посильное участие в разруливании назревающего апокалипсиса, и выбраться удалось целым и невредимым. И вот спустя несколько месяцев он сам сунулся в точку перехода, в благородном порыве устранить одну случившуюся в его мире несправедливость.
Итак, была вторая половина июльского дня, и он стоял на площади большого села. Площадь, судя по деревянным прилавкам с навесами над ними, оказалась рыночной. Асфальта не наблюдалось – утоптанный суглинок покрывал толстый слой пыли. Где-то неподалеку репродуктор транслировал русские народные песни в исполнении хора.
В зависимости от степени удаленности от райцентра это могло быть время до конца шестидесятых. Впрочем, так казалось лишь до тех пор, пока не поднимешь взгляда.
По краям площади тянулись одноэтажные бревенчатые хаты с высокими крышами, крытые тесом и дранкой. На одной из них, что стояла прямо перед Виктором, над входом висела большая вывеска «Чайная», а чуть пониже – «Все свежее» и «Мух нет». На хате рядом висело: «Скобяная торговля Крестовского», – с добавлением вывески поменьше: «Велосипеды, электрика, радио здесь»; на хате с другой стороны от чайной: «Потребительское общество «Прогресс» с перечнем «Мануфактура, спички, мыло, посуда…» – дальше Виктор читать не стал. Чуть дальше – вывеска сапожника…
«Это у них, никак, нэп. То есть середина – конец двадцатых. До сорок первого же в другой реальности вроде ничто не менялось?»
Виктор обернулся и почувствовал, что совсем новая реальность не оставляет от его предположений камня на камне.
Прежде всего он увидел одноэтажное кирпичное здание серого цвета в стиле довоенного конструктивизма, новое или недавно отремонтированное, по фасаду которого шла надпись рубленым шрифтом, широко расставленными буквами: «У П Р А В А».
Наверху, на некоем ступенчатом подобии портика, красовался барельеф в виде огромного двуглавого орла, а пониже висел черно-желто-белый флаг, т. е. флаг цветов императорского дворцового штандарта, а не привычный Виктору бело-красно-синий триколор. Вывеска поменьше на управе гласила: «Почта – Телеграф – Телефон – Радио». Возле деревянного палисадничка, за которым пышно цвели кусты жасмина, стояла лошадь с извозчиком. По левую сторону от управы высился кирпичный дореволюционный дом со сводчатыми перекрытиями окон и вывеской «Роснарбанк», на фасаде которого красовалась реклама такого содержания:
Хочешь – сей,
А хочешь – жни,
В «Роснарбанк»
Кредит возьми!
Дальше реклама описывала возможности приобретения лошади, коровы, велосипеда в кредит и лизинга сельхозорудий. Плакат рядом призывал складывать деньги не в кубышку, а в тот же Роснарбанк: «Рубль положишь, а возьмешь рубль с копейками». Еще одну сторону площади составляло двухэтажное бревенчатое здание с вывеской «Клуб. Кино. Читальня. Танцы. Дальновизор». На фанерном щите висела афиша «Последний из могикан. Звуковая фильма по роману Ф. Купера».
Но центральное место на площади занимала все-таки деревянная церковь, на которую он поначалу не обратил внимания, – церковь, она и в советское время выглядела так же. Правда, она была действующей и ухоженной, заботливо выкрашенной в белый и голубенький цвет, но доводилось видеть и такое. Как и народ у церкви.
И еще Виктор заметил, что репродуктор на столбе угловатый и довоенный, машин не видно, зато есть пара телег и пролетка. Мирно бегающих по прилегающим улицам кур и колодца с воротом он в расчет не принял – оно и сейчас в деревне будет. Где-то за поворотом мычало стадо коров.
Либо Первой мировой и революции не было, либо в Гражданской здесь победили белые. Но это Виктора само по себе еще не так смущало, хотя изменение расклада политических сил было чревато непредсказуемым изменением системы – от демократической республики до диктатуры и репрессий, которые белые могли осуществлять ничуть не хуже красных. Впрочем, виселиц на площади не замечалось, и это вселяло некоторый оптимизм. Больше же всего из увиденного Виктора удивило декларированное присутствие загадочного дальновизора в очаге культуры. Если сие есть телевизор, то вкупе со звуковым кино это указывало минимум на тридцатые, но в такой глуши?.. Или же Россия сделала при белых или монархии небывалый рывок вперед, оправдав мечты демократов, или это тот же 1958-й и она дико отстала, оправдав тем самым уже прогнозы коммунистов.
