– Патрон трехлинейный от маузера, – продолжал Дегтярев, – имеет худшее останавливающее действие, чем девятимиллиметровый, из-за более высокой скорости, но благодаря ей же – лучшую пробиваемость и настильность траектории. Поэтому огонь в основном ведется из такого оружия короткими очередями, а длинными и непрерывный – в редких случаях, в ближнем бою. То есть худшее останавливающее действие мы компенсируем тем, что в цель попадет несколько пуль.
– Его уже приняли на вооружение?
– Нет, – вздохнул Дегтярев, – вес его без патронов почти четыре килограмма, а по требованиям должен быть не более трех.
– Что думают коллеги?
– Еще лет десять назад Токарев предлагал нечто подобное, – заметил Шпагин, – только под нагановский патрон и без штыка. Но по цене производства до винтовки Мосина, конечно, недотягивало. Да и как вы это себе представляете? Даже самый простой автомат имеет деталей больше, чем простая магазинка.
– У меня есть проверенные данные, что снижение стоимости может быть достигнуто за счет применения штамповки и сварки – дуговой, контактной точечной. И можно сделать конструкцию, которую по силам выпускать и на неспециализированных оружейных заводах, чтобы устранить дефицит автоматов.
– Позвольте, – удивился Дегтярев, – но что это будет за оружие – штамповка? Даже возьмите часы – хорошие часы штамповкой не называют. Да, некоторые части можно изготовить ударом штампа, например, кожух. Но остальное? Как вы, например, ствол сделаете?
– Ну ствол штамповкой, конечно, не сделают, – вступил Шпагин, – я полагаю, господин Еремин не это имел в виду?
– Нет, конечно, – согласился Виктор.
– А вот затворная рама может быть выполнена из цельнотянутой трубы, из подсобных материалов. Она же и вместо ложа, к ней приварены плечевой упор и пистолетная рукоятка. Вот смотрите…
Он взял из стакана остро очиненный мягкий карандаш и начал быстро набрасывать на листе рисунок.
– Экстракция и отражение гильзы… выбрасыватель на затворе, отражатель на дне ствольной коробки. Капсюль, как и в предложенном господином Дегтяревым варианте, разбивается ударником, который жестко закреплен в чашечке затвора. Предохранитель как у немцев – просто вырез в окне ствольной коробки.
– Не слишком надежен. При сотрясении, например, если уронят на твердую поверхность, может сорваться.
– Но это же… как бы тут выразиться… дешевый ширпотреб. Все лучше, чем с голыми руками на врага, чтобы забрать его оружие.
– А если сделать ствольную коробку корытообразной? – вмешался Судаев. – Штамповать из одного листа и ствольную коробку, и кожух сразу.
– А передняя часть кожуха – наклонная, и пусть будет компенсатором, чтобы при стрельбе не подбрасывало, вот так, – подсказал Виктор Шпагину его же идею.
…То, что родилось в результате мозгового штурма, выглядело довольно топорным и неказистым. В середине он был похож на судаевский ППС-43, но с длинным стволом в кожухе, к которому было приделано цевье; вместо приклада была труба с упором, как на дегтяревском противотанковом ружье.
– Все, кроме ствола и затвора, – штамповка, – резюмировал Шпагин. – Идеальное воплощение фордизма. И все на защелках. Отстегиваем спусковую коробку, она откидывается назад…
– Только так топорно никто в мире не делает.
– Припрет – будут делать, – философски заключил Виктор, – и еще это копировать начнут. Только упор ложа надо бы чуть-чуть пониже. Чтобы поглубже в окопе спрятаться.
– Дрожание при стрельбе сильнее будет, кучность хуже.
– Так это же не винтовка, патрон слабее, да и с одной – трех сотен метров…
– И очко – оно-то не железное, – добавил Дегтярев.
Молодая генерация закашлялась, скрывая смех.
– Нет, все верно, – продолжал Дегтярев. – Карабин-автомат получат стрелки неопытные и с делом военным знакомые на школьных уроках и в кружках. Суворовским стрелкам вверят пулеметы, автоматические и снайперские винтовки. Автоматчику в копейку не бить, ему выжить и вовремя огонь открыть. Рука у него еще твердости не имеет, оттого что оружие чуть больше подбросит, особой разницы нет. Попадет противнику в плечо, в ногу – тот уже не боец. Плотность огня важнее.
– Отдельной модификацией надо выпустить вариант со складным прикладом и стволом, укороченным с трехсот до двухсот миллиметров, – заметил Шпагин. – Вес небольшой, надо вооружить взамен пистолетов танковые экипажи, водителей грузовиков, унтер-офицерский состав, охранные подразделения. Да и в полиции не помешает запас создать.
– Это мысль, – ожил до сего времени молчавший Ступин. – Развертывание производства легендируем нуждами полиции, жандармерии, охраны каторжных поселений и лагерей.
– С этим вроде разобрались, – Дегтярев по старшинству опять взял инициативу в свои руки, – а вот теперь хорошо бы, чтобы Виктор Сергеевич рассказал нам про автомат под промежуточный патрон. Точнее, не про сам автомат, а как уговорить министерство вооружений создать производство еще одного патрона. У нас уже и инженеры прикидки сделали. Поскольку патрона в наличии самого нет, то вы уж извините, в металле образец под него показать не можем, пришлось на бумаге то, что мы тут втроем по дороге сообразили.
На листе ватмана Виктор увидел нечто внешне очень похожее на автомат Калашникова. Ну в мелочах отличия кое-какие. Стойка мушки, например, чуть другой формы.
«Ну, продвинутые! Хотя да, а затвор-то… Самое главное».
– Вот тут, кстати, Алексей Иванович интересную идею подал, – продолжил Дегтярев, – запирать не перекосом затвора, а поворотом, может, знаете, в автомате Рощепея такое было, хотя его автомат работает не за счет отвода газов, а за счет отдачи при коротком ходе ствола…
«Это что же, поворотный затвор и до Калашникова знали? Ну, может, не такой совершенный? И вообще – кто такой Рощепей? Почему не знаю? Он только в этой реальности? Или был в нашей, но не заметили?»
– Да, простите… а вы не в курсе, почему система Рощепея не пошла в производство?
– Так не под штатный патрон, потому и не пошла. Лет восемь назад это было.
«В конце двадцатых?»
– М-да… в общем, обоснование освоения нового патрона есть, обоснование серьезное. Это грядущая моторизация пехоты. В войне будущего пехота будет следовать за танками в бронированных машинах, бронетранспортерах или боевых машинах пехоты, до рубежа спешивания, это где-то не ближе трехсот метров, затем, спешившись, движется короткими перебежками и на последней сотне метров бросается в атаку. Таким образом, пехотинец будет вести огонь по противнику в основном на расстоянии не более трехсот – пятисот метров… в общем, прицельная дальность нужна не больше восьмисот.
– Понятно. Как раз и подойдет разрабатываемый патрон две с половиной линии…
«5,35 миллиметра, – мысленно прикинул Виктор. – Практически как нынешний».
