– И ты не согласился?! – гневно воскликнул Сигурд. – Получить больше только за то, чтобы не участвовать в битве! Я думал, что ты умнее, воевода! Но, может, еще не поздно…
– Замолчи, Сигурд! – перебил ярла Владимир. – Здесь я решаю, у кого брать золото! И я не повторю ошибки моего деда Игоря, которого такие, как ты, уговорили принять от ромеев выкуп, а затем привели к гибели собственной жадностью!
– Конунг! Что ты говоришь? – Сигурд обиделся. – Когда я хотел твоей гибели? Вспомни, сколько лет я дрался за тебя! Но это просто глупость – умирать за меньшую плату, чем жить – за большую!
– Позволь, я отвечу! – опередил князя Духарев. – Василий – не друг нам. Но и Варда Фока – тоже. Но Василий в нас нуждается, а Варда Фока прекрасно справится и без нас. Поэтому он никогда не заплатит больше Василия, который без нашей помощи потеряет всё. Учись у ромеев, Сигурд. Когда они решают, кому из своих врагов прийти на помощь, то всегда выбирают слабейшего. Поэтому мы – на стороне Василия. Но если Варда будет разбит, сильнее станет уже Василий. И кто помешает ему отказаться от прежних обязательств?
– Наши клинки! – мгновенно ответил Сигурд.
– Молодец! – похвалил Сергей. – Значит, наша главая задача – не разбить мятежников, а сохранить своих воев.
– Но тогда скопец тем более прав! – воскликнул ярл, лицо которого покраснело от выпитого, а речь стала невнятной. – Нападем, пока нас не ждут!
– А нас не ждут? Ты в этом уверен?
– Откуда я знаю!
– Значит, надо узнать, – спокойно произнес Духарев.
– Так давай узнаем! – Ярл вскочил, намереваясь немедленно взяться за дело, но Духарев преградил ему путь:
– Оглянись, Сигурд! Не кажется ли тебе, что здесь кого-то не хватает?
– Девки в бане остались! – немедленно отреагировал Сигурд.
Сергей расхохотался.
– Ты можешь к ним вернуться, – сказал он. – Позже. Только я не о девках говорил. Как ты думаешь, где сейчас мой сын?
– А верно! – Сигурд наконец заметил отсутствие Богуслава. – И где он?
– Надеюсь, он плывет сейчас через Босфор, – спокойно ответил Духарев. – На переговоры с братом Варды патрикием Никифором.
– Но ты же сам сказал, что нам не следует вставать на сторону врагов Василия! – удивился Сигурд.
– Но я не сказал, что нам не следует вступать с ним в переговоры. Сам посуди: разве это не лучший способ узнать о настроении врага?
– И заглушить его подозрения! – одобрительно произнес Владимир.
Нурман осушил кубок и тут же наполнил его вновь.
– А почему на переговоры отправился твой сын, а не я? – сердито проговорил ярл. – Мое место – выше, значит, мне и пристало говорить от лица конунга!
– Давно ли ты овладел языком ромеев? – поинтересовался Духарев.
– На то есть толмач! – парировал Сигурд.
– И что же, толмач будет переводить тебе всё, что услышит по дороге? Я уж не говорю о том, что Богуслав знает не только язык ромеев, но и здешние порядки. Будь мы на севере, твое первенство было бы несомненно, храбрый Сигурд. Но здесь мой сын справится лучше. Я бы и сам пошел, но мое лицо известно слишком многим.
– И что же теперь делать мне? – спросил Сигурд.
– Можешь лечь спать. Или вернуться к девкам, – любезно ответил Духарев.
– Девки кажутся мне соблазнительнее постели, – заметил Владимир.
– Еще бы! – воскликнул Сигурд. – Я тоже выбираю девок!
И, хохоча, двинулся к выходу.
Владимир недовольно поглядел ему вслед.
– Золото прибери, – велел он Духареву. – И пошли кого-нибудь к гриди – сказать, что я заночую здесь. Пусть Путята с Претичем не тревожатся.
Подумал немного и добавил:
– А она очень красивая, моя Анна. Ты согласен?
– Ее мать была прекраснейшей женщиной этой страны, – сказал Духарев. – И коварнейшей.
– Сильные женщины рожают сильных сыновей, – заявил Владимир. – Немного коварства моей жене не повредит.
Но это были просто слова. Духарев видел: красота порфирогениты очаровала Владимира. А это значит, никакое золото не заменит ему Анну.
Глава восьмая. «Именем василевса!..»
Сын вернулся на европейский берег уже в темноте. Духарев встречал его на берегу. С десятью гриднями. На всякий случай.
Обошлось. Юркая лодочка с двумя гребцами и двумя пассажирами прилегла к причалу в том самом месте, откуда ушла. Богуслав легко вспрыгнул на пирс. Его «отмычка» для прохода мимо заблокировавшего пролив мятежного флота – толстенький коротышка, отпрыск одной из младших ветвей могучего рода Фок, – взошел на берег уже не так ловко, взятый под мышки здоровенными гребцами. Вид у благородного ромея был взъерошенный. Нервная это работа – с мятежниками якшаться. Тем более все родичи Варды – на подозрении. Попадешь в лапы знакомца, логофета дрома, вмиг что-нибудь нелишнее отрежут. А тут целая бронная рать на пирсе встречает. Слабому духом впору о запасных портках подумать.
Так что буркнул ромей-«коммуникатор» что-то невразумительное и канул во тьме.
Богуславу подвели коня.
– Будешь? – спросил Духарев, протягивая кожаную флягу с вином.
– Не откажусь.
– Как прошло?
– Богато! – Белые зубы Богуслава сверкнули во тьме. – Пируют. Главный за столом – слепец Никифор. Но командует войском патрикий Калокир Дельфин. Войско крепкое, место хорошее, но порядка не много. Расслабились. Родича своего приняли хорошо. Меня – осторожно. Я назвался этериотом. Открылся только Никифору и Калокиру. Они меня обнадежили. Злата сулили – до пятидесяти кентинариев. Мол, Варда Фока золота на Востоке набрал – из седельных сумок сыплется. Варда сейчас от Хрисополя – в семи днях пути. Приедет – и будет нам счастье! – Богуслав засмеялся. – А Калокир этот привет тебе, батя, передавал. Сказал: вы с его отцом – добрые знакомцы.
[45]
Жаль, по лагерю побродить меня не пустили. Хотя главное я увидел. И ложь посеял. Теперь они нас не ждут. Вернее, ждут, но только по возвращении Варды. И не биться, а торговаться. А что князь?
– Блудодействует, – усмехнулся Духарев. – Но мы туда не поедем. В старом доме переночуем. Он ближе. Да и воняет там меньше.
– Это у Золотого Рога не воняет? – изумился Богуслав.
– Я сказал «меньше». Попробуй-ка найди место в Константинополе, где воздух чист, и я тебе полную гость солидов отсыплю.
– Да запросто! В императорском дворце… Хотя нет, там тоже воняет. По-другому только…
