Проснулся Духарев от грохота. Кто-то нагло ломился в двери.
– Именем василевса! Открывай!
Духарев только и успел, что вскочить с ложа, как в спальню вломилось сразу десятка полтора этериотов.
– Ты – спафарий Сергий? Пойдешь с нами!
– Да ну? – ухмыльнулся Духарев. – Уверен?
– Не пойдешь добром, силой принудим! – прорычал на скверном ромейском бородатый здоровяк позади офицера, обнажая меч.
– А пупок не развяжется?
– Что?
– Нудилка, говорю, не оторвется?
– Железо спрячь! – Богуслав, раздвинув этериотов, перехватил руку бородача и, невзирая на сопротивление, заставил вернуть меч в ножны.
В спальне стало совсем тесно. Подоспели гридни. Правда, без брони. Зато – с оружием.
Однако командир группы императорских гвардейцев не испугался и даже не смутился. За ним была власть посильней десятка клинков.
– Автократор Василий желает видеть тебя, спафарий. И, думаю, тебе следует поторопиться, потому что Богопочитаемый не любит ждать.
«Неужели узнали, что Славка плавал к мятежникам?» – обеспокоился Духарев.
Может, стоило предупредить хотя бы логофета дрома?
Но внешне беспокойство Сергея никак не проявилось.
– Мне лестно, – сказал Духарев с иронией, – что Благочестивый и Богопочитаемый так заботится о моей безопасности, что прислал этерию. Но ты точно знаешь, что Божественный желает видеть меня именно в исподнем?
– Можешь одеться, – милостиво дозволил этериот.
Длинные коридоры, пустые, пыльные, безлюдные… В темных нишах – тени… Стук подошв по каменным плитам… И наконец – двери в «обрамлении» безмолвных грозных императорских гвардейцев.
– Стой, – негромко скомандовал командир этериотов. Шепнул одному из стражей. Звякнул колокольчик. Будто из ниоткуда, бесшумно, возник евнух.
– Следуй за мной, светлейший муж.
Двери отворились. Евнух плюхнулся на пол, сноровисто вполз в помещение.
Сергей уподобляться червю не стал. Вошел, остановился, огляделся… И лишь после этого неторопливо опустился на колено. Всё же перед ним был император Византии. Надо уважить.
В личном кабинете кесарь Василий Второй выглядел куда скромнее, чем на официальном приеме. Одежда из темного пурпура, несколько ниток жемчуга, ни тиары, ни роскошных ожерелий, на пальцах – лишь пара перстней.
Кроме императора в кабинете находилось еще семеро. Два этериота-северянина с каменно-неподвижными лицами и пятеро чиновников. Духарев знал троих: логофета дрома, логофета стратиотиков и друнгария флота.
– Кто ты, человек? – глухим, невыразительным голосом произнес император. – Спафарий Сергий? Или – варвар из свиты архонта русов?
Духарев перевел взгляд с жемчужных нитей на груди василевса на его густо заросшее бородой лицо. Светло-голубые глаза императора были холодны, как мрамор под коленом Сергея.
– Если ты спафарий, – не дожидаясь ответа, проговорил император, – то почему не привествуешь меня как должно? А если ты – варвар, то почему ты здесь?
– Прошу милости величайшего, – произнес Духарев негромко. – Знаю, что спафарию надлежит пасть к ногам Августа, но боюсь, что не смог бы после этого подняться. Годы и раны…
– Я задал вопрос, – тем же невыразительным голосом сказал Василий.
– Я – тот, кто более потребен Божественному, – уклонился от прямого ответа Духарев.
Похоже, во дворце не знают о плавании Богуслава на азиатский берег. Это хорошо. Впрочем, кесарь может отправить Сергея за Кромку и без всякого повода. Он довольно жесток, император Василий Второй.
Но не дурак. Что Духарева насторожило, так это отсутствие холощеного тезки императора – паракимомена Василия. Неужели кесарь решил избавиться от всевластного евнуха?
Император молчал. Теребил заросший черной щетиной подбородок. Думал… Наконец изрек:
– Почему твой варвар-архонт бездействует? Я повелел ему напасть на бунтовщиков! Что же он медлит?
– Он варвар, Божественный, – почтительно проговорил Духарев. – Ему неведома дипломатия. Он желает, чтобы то, что обещали ему послы, было подтверждено и закреплено договором так же, как это делалось ранее.
– Он по-прежнему хочет мою сестру-кесаревну? Я бы предпочел дать ему золото. Два кентинария он уже получил. Я готов добавить еще тридцать.
– Боюсь, что золота будет недостаточно, – вздохнул Духарев.
– Сорок кентинариев.
– Мне ведомо, Божественный, что великий князь Владимир по пути сюда встречался с человеком Варды Фоки.
– Кто это допустил? – глуховатый голос императора теперь походил на рычание.
– Сие мне неведомо. Я был здесь, в столице. Владимир сам сказал мне об этом. И о том, что узурпатор готов заплатить столько же, сколько даст богопомазанный император лишь за то, чтобы Владимир вместе со своими воинами вернулся домой. Позволит ли мне Божественный высказать собственное мнение?
– Говори.
– Империя вот уже сотни лет покупает варваров. И платит им дань. И страдает от их набегов. Сейчас великий князь Владимир – сильнейший из варварских вождей. Дружбы с ним ищут и поклонники Мухаммеда, и император Оттон, и посланцы Ватикана. Все предлагают золото. Все готовы породниться с Владимиром. Но он отказал всем и пришел сюда. С немалым войском. И ждет подтверждения обещаний.
– Он их получит, – буркнул император. – Когда покажет, на что он способен.
– Я так ему и передам, – сказал Духарев. – Но, думаю, он не предпримет ничего. Великий князь простодушен, но не глуп. Он понимает: чем сильнее войско бунтовщиков, тем дороже его помощь. Хотя я всё же попробую его уговорить…
– Сделай это, светлейший, и я возвышу тебя!
Духарев покачал головой.
– Не ради такой награды я тружусь, – сказал он.
– Чего же ты хочешь?
– Чтобы Владимир принял Крещение. Он и весь народ его. Я уже немолод, Божественный. Мне есть что оставить детям, но нечего сказать Богу, когда придет мое время. Пусть русы примут учение Христово, и душа моя успокоится.
«Интересно, поверит ли император в мою искренность?» – подумал Духарев.
Должен поверить. Тем более что Сергей говорил чистую правду.
Василий расхохотался. Громко, безудержно, сотрясаясь всем телом.
Духарев замер. Такой реакции он точно не ожидал.
Отсмеявшись и переведя дух, император махнул рукой:
– Иди, светлейший. Сделай, что я сказал, – и я сам стану воспреемником архонта Владимира.
Прежде чем Духарев, сопровождаемый всё теми же этериотами, добрался до выхода, его догнал логофет дрома.
