Источник энергии сканировался в двадцати метрах от границы «обшивки».
– Заходим. – Он первым шагнул в темноту.
В свете фонарей был виден коридор овального сечения, похожий на ребристую глотку какого-то исполинского животного.
– Точно, не здание! – Мещерин остановился, осматривая свод, затем протянул руку, выдвинул комплексный анализатор. Зашелестело сверло, материал стены поддался, сбегая завитками стружки в приемный лоток.
Полынин прошел чуть дальше. Коридор разветвился, один из его отрезков резко уходил вверх, одновременно изгибаясь вправо, два других понижались.
– Вижу помещение. Зал полусферической формы. Источник энергии там.
– Взял пробу материала стены, – откликнулся Мещерин. – Система анализа показывает сложное органическое соединение.
– Конкретнее?
– Автоматика не распознает, – в голосе лейтенанта прозвучало разочарование. – Молекулы очень сложные. Никогда не видел ничего подобного.
– Обшивка корабля состоит из органики?
– Да.
– Ну, посмотрим, что там дальше? – Полынин направился по уводящему вверх коридору к залу, обнаруженному сканерами.
Шаги гулко отдавались в тиши пустых помещений. «Странный корабль, – думал Глеб. – Ни приборов, ни оборудования, хотя кто знает, для чего предназначены многочисленные наплывы и выступы?»
Коридор плавно изогнулся, и путь внезапно преградила мембрана из кожистого материала, пронизанного темными нитями, напоминающими сетку кровеносных сосудов.
– Разрежем? – спросил Мещерин.
– Подожди, – Глеб осмотрелся в надежде найти какие-то органы управления, но среди многочисленных потеков, образующих замысловатый рельеф закругляющихся кверху стен, не было ничего привычного, знакомого взгляду, способного натолкнуть на ассоциативное решение.
Он протянул руку, коснулся мембраны, ожидая встретить упругое сопротивление органического материала, но усилие оказалось чрезмерным, а преграда твердой, словно остекленевшей от холода, – по ней вдруг побежали трещины, раздался резкий звук, со звоном посыпались осколки.
– Не рассчитана на низкие температуры. – Полынин перешагнул порог зала и замер.
В некоторых местах сквозь темно-коричневый, местами дымчатый материал наплывов, образующих сложный рельеф поверхностей, тускло просвечивали разноцветные искры индикационных сигналов!
Стены, плавно переходящие в полусферический свод, мерцали, но если на высоту двух метров от пола огни образовывали не поддающиеся интерпретации сочетания, то выше их свет становился ровным, серебристым, – над головами Полынина и Мещерина сияли миллионы звезд!
– Вы нашли зал управления или навигационный отсек! – воскликнул Шевцов. Он наблюдал за происходящим, используя канал телеметрии. – Можно и мне присоединиться? Я уже завершил все пробы!
– Оставайся на месте, мы возвращаемся, – осадил его Полынин. – Стены могут оказаться сенсорными панелями управления! Лучше сделать запись происходящего и доложить на «Прометей».
– Но это же потрясающее открытие!
– Которое никуда не денется! Здесь должны работать специалисты. Ни к чему не прикасаться! – предупредил он Мещерина.
– Да, конечно, понимаю.
Через некоторое время, завершив видеозапись и сканирование, они покинули загадочный отсек инопланетного корабля.
Спускаясь по коридору, к выходу из корабля, ни Полынин, ни Мещерин не могли видеть, к чему привело их появление.
В тишине зала раздалось слабое потрескивание. Пол, покрытый замысловато сплетающимися линиями, взбугрился, словно из глубин потерпевшего крушение инопланетного корабля поднимался какой-то агрегат.
Процесс прошел неудачно. Низкая температура изменила свойства органического материала, он утратил былую пластичность, прыснул трещинами, распадаясь на угловатые фрагменты.
Из открывшейся ниши поднялось нечто, похожее на узловатую, обвитую мышцами кисть руки. «Пальцы» с четырьмя суставами сжимали темно-коричневую, испятнанную хрупкой замерзшей слизью капсулу веретенообразной формы.
Еще секунда – и большинство индикационных сигналов стали красными, запульсировали в одном ритме, уже не меняя узора.
Коричневый кокон так и не раскрылся, а спустя минуту все погасло.
– Командир, я только что зафиксировал всплеск энергии на борту чужого корабля!
– И? – Полынин уже взбирался по осыпи.
– Понятия не имею. Может быть, какой-то сигнал? Вы точно ничего не трогали?
– Сам же видел.
– Странно. Теперь сигнатура затухает!
– Специалисты разберутся. Если завершил анализ проб, сворачивай лабораторию, готовь модуль к старту. Осмотрим тектонический разлом, затем выйдем на орбиту, наладим связь с «Прометеем».
Глеб задержался подле шлюза, еще раз внимательно осмотрел окрестности.
Лишь красноватый свет, отражающийся от облаков, да унылый однообразный пейзаж ледяной пустыни.
Две пары глаз, горящих голодным огнем, наблюдали за ним. Существа притаились за глыбой льда, не решаясь напасть.
Полынин их так и не заметил.
* * *
«Прометей».
Трое суток без сна.
Андрей Русанов чувствовал себя абсолютно выдохшимся. Сколько пришлось пережить за эти дни, сколько узнать, осмыслить, принять?
Все на грани.
В зале совещаний собрались ведущие специалисты научных групп, командиры палуб, инженеры.
Первым докладывал Захарьин.
– Положение критическое, – начал он говорить без вступлений. – Плазменные попадания разрушили внешние отсеки правого борта, на некоторых участках, – он выделил на голографической модели места наибольших разрушений, – декомпрессии подверглись отсеки второго и третьего слоя. Бронирование криогенных модулей выдержало, но, к сожалению, подобный сплав использовался только для защиты отделяемых сегментов со спящими колонистами на борту. Локационную систему дальнего радиуса действия запустить так и не удалось. Мы потеряли двигатели правого борта и два реактора из четырех. Их отстрелила автоматика во избежание взрыва. На данный момент мы стоим перед выбором. Уцелевшие силовые установки работают исключительно на питание криогенных модулей. В сложившейся ситуации восстановление «Прометея» невозможно. Нам придется выбирать между поддержанием жизни людей и ремонтом корабля. Выполнить обе задачи без отделения криогенных модулей, их перевода в режим автономного питания невозможно. Системы жизнеобеспечения сейчас работают только на командной палубе. Заменить реакторы нечем. Предлагаю отключить все вооружение, иначе долго не протянем, даже в режиме строжайшей экономии энергоресурсов.
– Сколько времени понадобится на восстановление «Прометея»? – глухо спросил Русанов.
