Тот случай навсегда отпечатался в памяти.
Теперь она знала, что не только внешняя обшивка станции подверглась разрушениям во время давней битвы. Переборки отсеков второго слоя во многих местах тоже утратили прочность, пронизаны микротрещинами. Принудительная декомпрессия таких участков крайне опасна, а последствия непредсказуемы. Однажды Мишель едва не погибла в цепной реакции катастроф, вызванных отключением поля, и с тех пор, выслушивая требования морфа, принимала собственные решения.
– Хорс?
– Слушаю. Где ты пропадаешь?
– В зоне тотальных разрушений. Это недалеко от каюты.
– Насколько сильны повреждения?
– Пробоина – метров тридцать в диаметре! Добавь сюда трещины, они тянутся примерно на такое же расстояние во все стороны!
– Зафиксировал твой маркер! Эта палуба еще не исследована, ты первая, кто проник туда. Поздравляю.
– С чем? – поинтересовалась Мишель.
– Три десятых процента, – неожиданно сообщил морф. – Мне удалось выделить на схеме энерговод, питающий генераторы. Ты нашла одну из наиболее значительных утечек в нашей части станции! Только не понимаю, почему защита потребляет так много энергии?
– Я еще не осмотрелась.
– Действуй быстрее! Речь идет о твоей свободе!
– Хочешь, чтобы я отключила поле?
– Непременно!
– Нужно подумать. – Мишель опасалась именно такой реакции морфа.
– Не понял? Ты опять будешь оспаривать мои решения?!
– Запросто. Речь на самом деле идет о моей жизни, – рассудительно ответила она. – Наберись терпения.
* * *
Станция Н-болг. Зона тотальных разрушений обшивки
Мишель медленно проплыла в невесомости, осматривая края пробоины.
Ее движения выглядели точными и в то же время непринужденными. Жизнь у морфов постепенно стерла ранние детские воспоминания, они потускнели, их место заняли впечатления напряженных будней.
Мишель многому научилась и в какой-то период даже ощущала себя счастливой. Страх перед морфами остался в прошлом. Большую часть времени она проводила в заброшенных секторах, исследуя палубы, куда не решались проникнуть ни хондийские наемники, ни сами ц’осты.
Особенный дар, который сумел заметить в девочке Хорс, позволял ей воспринимать системы станции на мысленном уровне, безошибочно манипулировать ими.
Морф строжайше хранил эту тайну. Он оберегал Мишель, ограничивал ее контакты с другими ц’остами. По-своему он был добр к ней. Ворчал, но никогда не причинял боли, зла.
Постепенно Мишель стала разбираться не только в технике, которую с детства воспринимала на интуитивном уровне, но и в сложных взаимоотношениях между морфами.
Они пытались выжить. Разрушенная станция неумолимо ветшала, ресурсы истощались, а переселиться, как поняла Мишель, им просто некуда.
В борьбе за ресурсы зародилась их иерархия. Каждый морф владел небольшим сектором пригодных для жизни палуб. Поврежденные части станции считались нейтральной территорией. Источники энергии, расположенные в зонах тотальных разрушений, – общими. В своих «владениях» ц’осты являлись абсолютными владыками: разрешали селиться или же изгоняли существ других рас, расходовали энергию и другие ресурсы по собственному усмотрению.
Станцию в основном населяли хонди, они находились в абсолютном подчинении у морфов, полностью зависели от них. Мишель слышала и о других разумных существах, таких как звенги и умры, но никогда их не встречала.
Люди освоили несколько заброшенных палуб Н-болга, захватили часть нейтральных территорий, чем существенно осложнили жизнь Хорсу. Мишель подозревала, что именно он был причастен к появлению первых хомо, живших на борту задолго до появления «Прометея».
Еще на станции обитали мутанты – совершенно дикие твари, не подвластные никому.
Морфы стремились лишь к одной цели. Каждый из них старался получить в свое распоряжение как можно больше ресурсов. Хорс часто ворчал, не стесняясь присутствия Мишель, говорил, что «эти глупцы» разрушили великий замысел, поделили станцию и тем самым остановили ход величайшего эксперимента.
«Может, он когда-то был главным среди ц’остов?» – думала Мишель, исследуя края пробоины.
Она взрослела. Новизна ощущений притуплялась, опасные приключения, которые раньше захватывали ее, постепенно стали серыми буднями. Мишель все острее понимала: станция Н-болг когда-то принадлежала иным, отличным от ц’остов, загадочным существам, очень похожим на людей.
Среди хонди ходили легенды об армахонтах – великой цивилизации, мудро правившей всем обозримым космосом.
Почему и куда они исчезли, оставалось загадкой.
Мишель завершила осмотр пробоины. Обшивка ненадежна. Глубокие трещины распространяются далеко. При отключении защитного поля произойдет мощный декомпрессионный выброс, который уничтожит многие прилегающие помещения.
Риск огромен, но и цена велика.
Свобода.
Мишель задумалась, она парила в невесомости подле тонкой энергетической преграды, удерживаясь одной рукой за выступ поврежденной конструкции.
«Куда я пойду? Что стану делать? – такие мысли приходили уже не в первый раз. – Да и отпустит ли меня Хорс?»
Интуиция подсказывала: нет, не отпустит. Морфы хитры. Хорс постепенно набирал силу, его влияние среди других ц’остов неуклонно росло, и все это благодаря ей. Что же он станет делать? Сам будет совершать вылазки в разрушенные сектора? Нет. Мишель знала о метаморфах больше, чем кто-либо другой. Они только кажутся всемогущими. А на самом деле редко и неохотно покидают обжитые отсеки и, что главное, не умеют эффективно управлять системами Н-болга, иначе давно восстановили бы станцию, взяли ее под свой контроль. Но нет. Они готовы жертвовать чужими жизнями ради нескольких дополнительных эргов. Нередко в заброшенных секторах ей встречались хонди, погибшие при неумелых манипуляциях с устройствами, получающими энергию от аварийных источников. Если бы морфы в точности знали, как перераспределять ресурсы, то дали бы инструкции работающим на них существам, а не губили бы их.
Она взрослела. В душе копилась щемящая тревога, неосознанные желания и порывы толкали к безрассудству, протесту, в последнее время все чаще приходили пронзительные сны, в которых она видела себя в окружении других, незнакомых ей людей, среди живой природы, бескрайних просторов.
Просыпаясь в тесноте отсека, куда поселил ее Хорс, Мишель не сразу приходила в себя. Отчаянно хотелось назад, к мимолетным, но острым грезам.
«Так, хватит!..»
Мишель стряхнула задумчивость.
В глубине разрушений, напротив пробоины, она заметила еще один сгусток защитного поля, необычайно яркий, сконцентрированный.
«Вот о чем говорил Хорс! – мгновенно догадалась Мишель. – Какой-то объект прошел через пробоину, врезался в станцию, разрушив несколько отсеков второго слоя, и произошло это уже после глобальной катастрофы! Любопытно, что там? И почему поле источает необычный, пронзительный, изумрудный свет?»
