Андроид подошел, внимательно изучил ряд символов, затем уверенно коснулся нескольких в определенной последовательности.
Раздался слабый гул. Люк вздрогнул, но сдвинулся всего на пару сантиметров.
– Поможем! – Андроид предвидел возможные неполадки и захватил с собой нехитрое механическое приспособление, изготовленное кустарным способом. – Навались!
Рычаг был длинным, они изо всех сил налегли на него, пытаясь отжать люк, сдвинуть его по направляющим. Сначала ничего не получалось. Затем послышался скрежет, гул механизма стал громче, ровнее, преграда медленно начала смещаться вбок, пока не образовался полуметровый зазор.
– Все, пока хватит! – Степ боком протиснулся внутрь сегмента.
Внутри царил сумрак. Единственное помещение, до отказа заполненное аппаратурой, освещали лишь несколько индикационных сигналов, просвечивающих сквозь материал заиндевелой криогенной камеры. Две другие не работали.
Три человека! Но живы ли?!
Ребята потрясенно молчали. Они еще никогда не испытывали таких острых неоднозначных чувств, только андроид действовал быстро, целеустремленно: он исследовал криогенные камеры, считал показания немногих работающих приборов, затем смахнул налет инея с каплеобразной крышки средней ячейки.
– Это Андрей Русанов! – взволнованно сообщил он.
– А остальные?! – Егор хотел подойти, взглянуть, но теснота отсека не позволила.
– Еще два члена экипажа. Их я не узнаю.
– Что нам делать?! – Родион вытянул шею. – Они живы?
– Нет. Две камеры дали сбой. Странно, – Степ выглядел озадаченным. – Их источники энергии разряжены, а вот ячейка Русанова работает, и накопитель почти полон!
Ребята пропустили мимо ушей технические подробности. Их волновал только один вопрос:
– Что делать, Степ?
– Русанова еще можно попытаться спасти! Будем пробуждать! – категорично ответил андроид.
– Пробуждать?! Здесь?! Ты хоть знаешь, как это делать?!
– Автоматика знает. А иного выхода все равно нет! – Степ обернулся. – Сегмент нам из-подо льда не вызволить!
– Степ, не горячись! – Егор положил руку на плечо андроида. – Подумай хорошо! Может, нужно какое-то дополнительное оборудование?
– У нас его нет! Вся надежда на автоматику криогенной камеры. Система жизнеобеспечения работает. Энергии достаточно для пробуждения. Явных признаков сбоя пока не вижу, – он коснулся нескольких сенсоров, внимательно изучил строки отчета, появившиеся на экране.
– А если что-то пойдет не так? – Пашка невольно поежился. – Может, оставить все, как было? Ну, в город вернемся, обдумаем?!
– Нет. Действовать придется немедленно. Мы нарушили герметичность сегмента. Программы пробуждения отработают, так или иначе. Вот что скажу: не мешайте! Здесь должны быть аварийные запасы. Займитесь ими. Отыщите, перенесите на борт флайбота. В грузовом отсеке установите надувной модуль. Туда перенесем Русанова по завершении процесса. Все! Мне нужно работать! – Андроид вновь повернулся к изголовью средней криокапсулы, изучая показания осветившихся контрольных мониторов.
* * *
Первичное колониальное поселение Пандоры. Пять суток спустя…
Русанов мрачно пил, изредка поглядывая за окно.
Обстоятельства своего пробуждения он помнил смутно, обрывочно. Лютый холод. Беспомощность. Незнакомые лица.
Гораздо ярче были воспоминания о последнем бое «Прометея».
Он закрыл глаза. Веки дрожали. В голове теснились образы. Он снова и снова переживал уничтожающие разум минуты бессилия, бегства по темным коридорам колониального транспорта, видел перекошенное лицо Рязанцева, слышал его предсмертный крик.
«Как теперь жить?!» – Русанов привстал, опираясь рукой о спинку кровати, дотянулся до пластиковой бутылки с водой, разбавил ею спирт, налитый в кружку.
Холодно…
Зубы стучали. Он с отвращением выпил. Горло обожгло, горячий ком провалился в желудок, вызвал спазм.
Он согнулся, зажал рот ладонями, тихо взвыл.
Немного полегчало.
Через некоторое время Андрей нашел силы встать. На столе лежал электронный планшет. Его экран тускло светился, строки заголовка плыли перед глазами.
«Краткая история колониального поселения Пандоры. Период с первого по сорок девятый годы».
Он коснулся сенсора, перелистнул электронную страницу, с усилием сфокусировал внимание на коротких записях.
Лишь гулкая пустота в голове.
Строки расплывались перед глазами. Изучение ледников. Строительство. Первый хондийский конфликт. Потепление. Рост населения. Второй хондийский конфликт. Выход эшрангов из стасиса. Исследование территорий. Набег мутантов, – взгляд бессистемно выхватывал строки оглавления.
«Не могу…»
Андрей, пошатываясь, подошел к окну. Городок уснул. Не горели огни на улицах, не светились окна, лишь багряная мгла расплескалась над обветшавшим поселением, проникая сквозь пепельно-серый купол защиты.
Он с отвращением отвернулся, снова наполнил кружку разбавленным спиртом.
Хотелось лишь одного – забвения.
* * *
– Андрей Игоревич? Можно войти?
Русанов с трудом открыл глаза, привстал, опираясь на локоть. В приоткрытую дверь заглядывал андроид, тот самый, что реанимировал его в полевых условиях, среди льдов.
– Заходи. Что на пороге топчешься? – грубовато ответил он.
Дройд вошел, осмотрелся, заметил воду и спирт, укоризненно покачал головой.
– Разве так можно?
– Ты о чем? – Русанов тупо уставился на андроида. – И вообще, убирайся! Я тебя не звал! Мне ничего не нужно!
– Зато нам нужно, Андрей Игоревич.
Русанов даже немного протрезвел от такого, мягко говоря, «неадекватного» поведения бытовой машины.
– Ты что о себе возомнил?! Кто ты такой, чтобы… – он пьяно икнул.
– Я тот, кто я есть, – сдержанно ответил андроид. – Искусственный интеллект. Житель колонии. Будем знакомы? Меня зовут Степан, – он протянул руку, но Русанов даже не подумал пожать ее.
– Убирайся! – заорал он, указывая на дверь.
– И не подумаю. Нам нужно поговорить.
– О чем?! – Русанов опустил голову, сжал ладонями виски. Больно. Холодно. Всего трясет.
– О многом. О вашем поведении, например, – пробился в его сознание голос человеческого подобия.
– Да ты совсем охренел?! Сходи проверь свою систему!
– Сбоя нет. – Степ Степыч уселся в кресло, закинул ногу на ногу. – Вы решили отравить свой организм, впасть в забытье? Какова причина?
– Не твое дело, – хрипло огрызнулся Русанов.
