– Что ж вы туда не поехали?
– Так далеко ведь – мест не знаем. Да и опасно, говорят.
– Я только не понял, где тогда Василь руку повредил? – спросил я.
– А-а, так это меня живая лиана поймала, – ответил Василь. – Недоглядел. Пока доставал меч, она так сжала и потянула, что рука и сломалась. Уже и не болит. – Почему-то он не удивился этому, хотя я не говорил, что собираюсь лечить еще и его.
– Что-то долго она плещется, – озабоченно посмотрел в сторону кустов Ладен.
Я тоже обратил внимание на то, что плеск воды вдруг прекратился.
Вот дерьмо!
Глава 15
Я метнулся в кусты, не обращая внимания на братца. Так и есть, ей, похоже, надоело стоять по пояс в воде. И она забралась в другой небольшой омуток, которого ей хватило за глаза, а скользкое глинистое дно помешало вылезти вовремя. Тут-то силы и покинули девушку – к плаванию она пока не готова. И ведь не закричала! Из скромности, что ли?
Дура.
Когда я выволакивал ее на берег, был зол. Полдня вытаскивать девчонку с того света, чтобы потом она банально утонула в ручье! Примерно об этом я и говорил, обильно сдабривая повествование гномьей ненормативной лексикой, так любимой достопочтенным Дрангом.
Девушка надрывно кашляла и даже пыталась брыкаться, что говорило: я успел вовремя. Недолго думая, я положил ее вниз головой поперек колена и слегка постучал по спине.
Когда прибежали остальные спасатели, они увидели замечательную картину – висящую кверху очаровательной попкой на моем колене Олисю, избавляющуюся от остатков воды. Ну и всего остального, что там у нее в желудке было.
Увидев увеличение количества спасателей, она еще сильнее покраснела, но умудрилась выдавить, одновременно пытаясь в такой позиции как-то спрятаться за меня:
– Уйдите… отсюда! – Те ошарашенно повиновались, и даже брат промолчал. Видно, его вера в меня как в доктора непокобе… э-э… непоколебима.
Я тоже взглянул на эту картину, и моя злость куда-то улетучилась. Я расхохотался:
– Ну ты даешь! Спасал тебя, спасал, а ты… блин… решила утонуть, да?
– Ничего… я не… решила. – Слова еще давались ей с трудом, но покорно висеть на мне она не собиралась, маскируя стыд наглостью. – Че пялишься?
– Тише, успокойся, – тихо, как ребенку, сказал я. Тут я заметил, что ее начала бить крупная дрожь – вода не такая уж и теплая. Только переохлаждения не хватало! До кучи. – Сейчас чего-нибудь придумаем.
Так, вещи она уже успела постирать. Вон они висят на кустах. И надо чего-то внутрь. Горячего.
– Эй, Ладен, вино есть? Спирт, водка, коньяк? Текила, блин?
– Есть вино, но оно слабенькое, – вновь нарисовался брат, круглыми глазами смотря на сестру, которая нагишом сидела у меня на коленях, пытаясь согреться моим теплом. Точнее, это я ее держал.
– Давай сюда, не жадничай.
Он протянул мне почти полную металлическую флягу и уже собирался вновь тактично свалить за кусты, но я еще не закончил.
– И тащи сюда вон те вещи. – Я высушил их за несколько секунд. – Все, иди погуляй.
Это «погуляй» его добило. Видимо, он долго терпел то, как фривольно я обращаюсь с его обожаемой сестренкой и, наконец, не выдержал:
– Что ты себе позволяешь? Я тебе не слуга в трактире!
Я так на него посмотрел, что он тут же заткнулся. Сам не понял, что было в этом взгляде – насмешки, сострадания к его скудоумию и злости, но он сработал. А я уже нормальным голосом сказал:
– Успокойся и не волнуйся. Я не причиню ей вреда. Веришь? Ты только не мешай.
– Да, Ладен, правда, иди. – А зуб на зуб у нее не попадает. Вот мерзнуть ей сейчас вредно.
Брат что-то буркнул, но уже не раздраженно, а больше по инерции, и ушел к костру.
Принесенными теплыми вещами я укутал ей ноги, а в руки сунул флягу с горячим вином:
– Пей. Желательно все. – Она обхватила теплую флягу обеими ладонями, сделала маленький глоток:
– Горячее.
– А то. – Я снял собственную рубашку, поднимая температуру кожи на несколько градусов.
– Ты чего делаешь? – испугалась она.
– Греть тебя буду – проверенный способ. – Она вдруг вся сжалась, в полной мере осознав двусмысленность своего положения. – Да не дергайся! Ничего я тебе не сделаю.
Через несколько минут она расслабилась и обмякла у меня в руках. Еще через десять стала ерзать, а потом не выдержала и неуверенно спросила:
– Это правда, что я… умерла… там?
– Нет, еще не успела, – улыбнулся я.
– А могла бы? Только честно.
– Да. – Я и не думал скрывать правду, какой смысл?
– А почему ты меня спас?
Хм, она и не подозревала, насколько сложный вопрос задала. Зачем я ее спас? Да потому что в ее ранении был виноват я. Потому что она девушка и ей еще рано умирать. Потому что она оказалась жертвой бессмысленной жестокости – того, что я больше всего ненавидел.
– Потому что это моя вина.
Лучше сразу сказать правду, чем потом думать, что начал знакомство со лжи.
– Им был нужен ты? – Она неправильно поняла.
– Нет. Просто я мог сразу их прогнать или уничтожить, но не сделал этого. Не спрашивай почему. А когда понял, что неправ, стало поздно.
– Всего-то? А если бы ты вообще не появился, нас бы убили?
– Не знаю. Скорее всего, да. Нет никакого смысла оставлять свидетелей в живых.
– Ты рассуждаешь так… логично. – Она задумчиво провела пальцем по свежему шраму и спросила: – И я теперь навсегда останусь уродиной?
– Какая же ты уродина? – почти возмутился я. – Красавица, каких поискать. А шрам я тебе уберу. Могу начать прямо сейчас.
Кончиками пальцев я прикоснулся к верхней его части и осторожно повел руку вниз.
– Ой, щекотно. – Ее рука легла на мою.
– Не мешай. – Свободной рукой я обхватил ее за талию, прижимая руки. – Вообще, тут работы еще на полдня, а пока я просто не даю тканям огрубеть.
– Ты же не оставишь работу незаконченной?
Ее голос вдруг упал до шепота, когда мои пальцы прикоснулись к груди. Тут уж и мне стало не до лечения.
– Не оставлю, – почему-то хрипло ответил я. Блин, надо что-то делать. Срочно! Убирать руку было не легче, чем бороться с невидимкой в гномьих пещерах. – Продолжим сеанс потом, а то я могу не сдержаться.
– И не надо, – мурлыкнула она и начала тереться о меня спиной. Эдакая кошка…
– Тебе сейчас противопоказаны нагрузки… любые нагрузки – идет заживление, понятно?
