Один безусловный плюс у меня был. Вся сигнальная сеть направлена вовне, давая возможность достаточно свободно чувствовать себя внутри. Сам маг наверняка был занят своими делами и больше не отвлекался на контроль внутри сферы. То есть я мог не опасаться быть замеченным, пока сижу на месте и не высовываюсь.
Сначала я попробовал подсоединиться ко всем сигнальным нитям, до которых смог дотянуться. Потом прикинул собственный энергозапас – получалось не очень – на один хороший удар. Хорошо, что я не решился на него. Потому что понял, откуда черпает Силу маг. Из храмового источника. У нас были совершенно разные весовые категории, чтобы мне что-то светило. Учитель да, смог бы придумать (или вспомнить) какое-нибудь изощренное заклинание, где мощность не имеет значения. А я…
А чем я хуже? Все равно делать нечего.
Вот бы посоветоваться с Тинлиином. Но открытие окна связи даст такой всплеск, который не сможет прикрыть даже клифа – ее просто не хватит.
Я подумал. Потом еще подумал. И еще.
И придумал несколько вариантов.
«Пелена», которая служила глушилкой звуков, висела внутри и вовсе не была защищена с этой стороны. А уж в нее я мог подсадить Шпиона. Не классического, а специально созданного для этой цели, маскируя передачу энергии и информации в структуре заклинания. После этого я смог осмотреться.
Ивор сидел в кресле, перед ним стоял стол, заваленный бумагами (доклады?). Рядом сидел секретарь и что-то писал. Периодически забегали люди с докладами, а маг раздавал приказы. Тут же находился и остальной «революционный комитет», члены которого занимались практически тем же самым. Ивор постоянно организовывал для всех окна связи, по которым также принимались доклады. Все возбужденно переговаривались – переворот вот-вот должен был начаться.
Я сразу увидел одну замечательную вещь – все сигнальные нити были замкнуты на Ивора, а силовые шли через один из его перстней, который лежал рядом на столе. Как только я понял, то сразу переключил Шпиона на питание прямо от силового каркаса «пелены». Спасибо, дядя Ивор, что преобразовал для меня Силу источника к легкоусвояемому виду.
Потом я обратил внимание, что сеть вообще никак не реагирует на посетителей. Это были обычные люди, и я смог их исследовать, пока они находились в чем-то типа приемной внутри сферы. Оказалось, у каждого есть амулет, позволяющий свободно проходить сквозь защиту. Как просто.
Впрочем, чтобы скопировать такой амулет, мне понадобилось часа два.
Путь был открыт.
Ме-е-едленно, на всякий случай не вылезая из клифы, я пополз к выходу. Сфера свободно меня пропустила, а я успел отследить механизм – амулет генерировал простенький информационный пакет и открыто отправлял его по сигнальным нитям, где-то на том конце обрабатывался специальным джинном. Затем джинн посылал команду на блокировку той точки защиты, откуда поступил сигнал. Примитивный доступ по паролю – я вполне мог отловить сам сигнал и не париться с копированием амулета.
Уже покидая сферу, я услышал пафосное:
– И да поможет нам Вортен!
Я почти бегом метнулся по подсобным помещениям к коллектору, но было ясно, что я опоздал – переворот начался.
Странности в городе, незаметные непосвященному человеку, но вызывающие определенные подозрения, были замечены Тэссом.
Изменился характер и состав патрулей городской стражи. Их зачем-то доукомплектовали некими людьми в гражданской одежде, по повадкам напоминающие работников тайной стражи. А проверки документов на улицах, где стало меньше народа, демонстративно увеличились.
В газетах вдруг опубликовали краткий исторический очерк Белавара, в котором время правления Кордора освещалось совершенно в ином свете. Мелькали фразы типа «объединив земли», «строго, но справедливо», «процветание», что должно было посеять в народе мысль о силе и мощи государства под управлением мага.
На балах и приемах ничего вроде не изменилось, но атмосфера стала какой-то более скованной. Последние сплетни обсуждались более тихо и с оглядкой через плечо, большинство как-то неосознанно пришло к мысли, что их слова могут попасть не в те уши. Как будто раньше это было не так.
За ними снова стали следить. Одно время Тэсс перестал ощущать присутствие соглядатаев и решил, что их «испытательный срок» закончился, но теперь то время вернулось. В принципе они не занимались ничем предосудительным, просто вращаясь в обществе и собирая слухи. Иногда подкидывали свои по совету учителя или осторожно узнавали мнение того или иного человека по некоторым вопросам.
Было ясно – что-то готовится. Благодаря беседам с Лорваном было понятно, что, скорее всего, переворот и смена власти на ставленников Кордора. Легальными методами узнать подробности не представлялось возможным, а для использования тайных их слишком хорошо пасли. Наибольшая эффективность была у «постельной» разведки Рины. Благодаря случайно брошенным фразам удалось наметить потенциальных заговорщиков.
Посол Эннола в официальном визите королю открытым текстом сказал, что в стране велика опасность переворота и Ольшыну стоит принять соответствующие меры. Посол был заверен в полном контроле над ситуацией и продолжении дружественных отношений с соседом.
Тот прием затянулся далеко за полночь. Хозяин – Липень Гзянков – был советником короля по вопросам торговли и славился тем, что не привык строго следовать этикету, сам будучи выходцем из торговой гильдии. Поэтому его приемы были наиболее популярными, особенно в среде молодого поколения аристократов. А наличие сына в соответствующем возрасте добавляло им еще и некую разнузданность.
В целом сын советника нравился Кириэль. В нем не было того снобизма и той заносчивости, так свойственной высшей аристократии, за многие поколения привыкшей практически к абсолютной власти в своих владениях. Пара сотен лет жизни при относительно либеральных законах ничего не успела изменить. Лех был другим. Вот только эти дурацкие усы по здешней моде…
– Как вы нашли «Южную сказку», Митрил? – Лех все время крутился вокруг Кириэль и был готов задавать совершенно идиотские вопросы, лишь бы она обратила на него внимание. Стандартные признаки юношеской влюбленности. Ему было еще семнадцать – меньше, чем девушке.
– Немного топорно и слезливо, но в целом ничего, – благосклонно ответила она, поддерживая игру, но не переступая границ легкого флирта. – И слишком откровенно давит на жалость.
– Вот если бы еще в финале кто-нибудь остался в живых…
– Да, – согласилась она. – Когда в конце все умирают, это говорит о том, что автору была не так важна судьба героев, как мораль, которую он хотел донести до зрителя.
– О! – непритворно восхитился юноша. – Вы не пробовали себя в роли критика? У вас очень оригинальный взгляд на искусство.
– Вот еще! – фыркнула она, насмешливо глядя на юнца. – Это могло бы быть забавным, если б не опасность получить по первое число от уважаемых мэтров искусства.
