– А я – Дикки Дэлли. Из «Dally Sports Apparel».
«Клод, что ли? – Ляля остановилась, пытаясь понять, кто ее разыгрывает. – Нет, он даже не знает про «T’eau Dally»…»
Женщина с акцентом снова вклинилась в разговор.
– Votre e-mail était rempli de passion et…
[7]
– Чистый гол, Ляля! Вы – одна из трех финалистов конкурса «T’eau Dally». Ну, вообще-то вы наш фаворит, но так прямо сказать нельзя, вони много будет. А-ха-ха-ха! – пророкотал он и тут же закашлялся. – Короче, я так думаю, мы с француженкой к вам заедем познакомиться… ну, скажем… в четверг, двадцать третьего. Эй, Бри, четверг bueno pour vous?
[8]
– Mais oui
[9]
, – ответила женщина. Ее шелковистый кашемировый голос казался особенно приятным после его грубого рыка. – Э-э… Дикки, пожялюста, зовите меня Брижитт.
– Супер! Короче, давайте перетрем. Вот план игры: приедем в школу, убедимся, что там нету привидений – а-ха-ха! – и познакомимся с теми выродками, которые будут рекламировать нашу новую обувку. Чем корявей, тем лучше. Уроды тоже сгодятся. Ха! Это все политкорректность: нынче чем страшней, тем модней.
Он откашлялся и сплюнул.
– Ну, в смысле, кто бы мог подумать, что Дикки Дэлли свяжется с бабой из Франции? Ха!
Нет, Клод никогда не скажет «баба». Правда, одно время он повадился звать ее «бэби» при своих дружках-футболистах, но она ему футбольный мяч клыками прокусила, он и перестал. Значит, звонок настоящий! Ляля чувствовала себя одновременно легкой, как поплавок, и ужасно тяжелой, как будто она – якорь, который поднимают со дна бурного моря. Она отчаянно замахала рукой, пытаясь привлечь внимание дяди Влада.
Он бросил журнал. «Что такое?» – спросил он одними губами.
– Ну что там? Кто звонит?
Ляля замахала снова, на этот раз чтобы он молчал. Но это только заставило его беззвучно повторить: «Что там?»
– Ляля! – в трубке раздался еще один мужской голос.
– А… Да?
– Я – Рэд, секретарь мистера Дэлли. Ему пришлось переключиться на другой звонок. А госпожа То, по-видимому, отключилась из-за плохой связи. Но как бы то ни было – поздравляю с выходом в финал!
Судя по говору, он был откуда-то со Среднего Запада, как и Дикки, только его голос звучал не так грубо.
Ляля расплылась в улыбке.
– Спасибо!
Она застенчиво хихикнула. И одними губами ответила Владу: «T’eau Dally!»
Дядя запрыгал, стиснув руки в торжествующем жесте.
– Мой фэн-шуй сработал! Сработал! Я перенес ноутбук в зону успеха – и пожалуйста, вот результат!
– Тс-с-с-с! – прошипела Ляля, не переставая улыбаться.
– Хорошо, теперь записывайте, – сказал Рэд.
Ляля схватила свой темно-фиолетовый контур для губ и закатала рукав.
– Пишу…
1 из 3 фин… Четв. 12.00 Выбр. пару представл. ДД и БТ… если побед. – Нац. рекл. кампания! если победим, переименов. школа «То-Дэлли»… миллион баксов.
– Все, записала! Хорошо. Спасибо. До четверга!
Ляля отключила звонок и бросила телефон на тахту, обтянутую состаренной кожей.
– Я вышла в финал! Я им понравилась больше всех! Я это сделала!
Она нарочно кричала погромче, чтобы услышал папа. Но единственным, кто бросился ее поздравить, был дядя Влад. Он заключил ее в благоухающие сандалом объятия и запрыгал вместе с ней, как на невидимом батуте. Но Ляля не могла дождаться, когда же все расскажет отцу. Уж если то, что она выиграла конкурс и получила для своей школы грант в миллион долларов, не доказательство того, что она достойна большого будущего, что же тогда доказательство?
– И мы с Клодом будем лицом объединенного предприятия «T’eau Dally» в общенациональной рекламной кампании! – объявила она, подпрыгивая.
– У-и-и-и-и! – завопил дядя Влад.
– Да-а-а-а-а! – верещала она в ответ. Все складывалось просто идеально!
Оборотень и вампирша. Кто может быть более непохож друг на друга? Полная противоположность, совсем как «T’eau» и «Dally». Мохнатый и вечно мерзнущая. Гора мышц и худенькая веганка. Член стаи и вечная одиночка. Она уже представляла себе будущие съемки. Лимузин останавливается перед студией на Манхэттене. Водитель выпрыгивает и открывает дверцу. Наружу показывается ее бледная ножка, обтянутая чулочком. Ляля выходит из лимузина в фиолетовой накидке и бриллиантах фирмы «Harry Winston». Мистер Д ждет их на тротуаре. Из машины появляется Клод в темных очках и с ирокезом на голове. В студии гримеры приходят к выводу, что им тут делать нечего – Ляля уже и так великолепна. Стилисты тоже соглашаются, что ее собственная одежда подойдет куда лучше, чем все, что они могли бы ей подобрать. Мистер Д ради такого случая отключает мобильник и снимает с уха блютуз, чтобы ничего не пропустить. Он пьет «Perrier», любуясь дочерью и восхищаясь тем, какая она замечательная. Ляля с Клодом позируют на фоне мягкого серого задника. Щелкает затвор. Они оба – прирожденные фотомодели. Взявшись за руки, они наклоняются, чтобы просмотреть снимки… но на снимках – один только Клод…
Ляля прекратила прыгать. Вампиров же не видно на фотографиях! Отсюда – пустой квадратик над именем Ляли в ежегодном школьном фотоальбоме и примечание: «Почему тебя не было, когда все фотографировались?» Ну и ладно. Вот папу такая мелочь ни за что бы не остановила – значит, и Лялю не остановит! Просто надо найти кого-нибудь еще.
В гостиную вошел мистер Мускул, а следом за ним – мистер Д, который выкрикнул в трубку еще несколько слов на румынском, а потом с размаху надавил на кнопку и прервал звонок.
– Па-ап! А кто сейчас звонил, ты просто не поверишь! – пропела Ляля в тот же миг, как он закончил разговор.
Мистер Д тут же принялся набирать эсэмэску.
– Да?
Ляля преградила ему путь.
– Нет, ну ты угадай!
Он остановился, едва не налетев на нее, и наконец-то встретился с дочерью взглядом. Ляля вскинула брови и расплылась в улыбке, сверкнув всеми своими клыками.
– Дракулаура, у меня нет времени на детские игры! Так в чем дело?
Улыбка Ляли увяла. Но лишь на мгновение. Он же будет так ею гордиться!
– Пап, я выиграла конкурс, и теперь школа Мерстон получит…
У него в кармане пискнул «Blackberry».
– Мне звонят. Давай потом, ладно?
Дядя Влад ахнул.
– Послушай!..
