Она сжимала в кулаке ключи от машины, давая понять, что это не столько вопрос, сколько дело решенное.
У Мелоди сдавило грудь – она тосковала по временам, когда могла ответить «да».
– А ты куда?
Кандис ответила не сразу – подождала, пока проходящие мимо ребята отойдут подальше.
– Мы с Шейном хотели перекусить перед лекцией по греческой мифологии.
«Она серьезно?»
– Кандис, ну какая лекция? Ты же даже еще не учишься в колледже!
– А ты их аудитории видела? Там сидят человек триста. Профессор никого в лицо не знает. Мы с Шейном все время перебрасываемся эсэмэсками. Так клево! Ну так чего, тебя подвезут?
– Ну да, разберусь как-нибудь.
– Стоп, – сказала Кандис, наматывая на палец коралловые бусы. – Ты что, до сих пор не разговариваешь с Джексоном оттого, что он бросил тебя тогда у «Голубятни»?
Ах, если бы все было так просто!
– Он хочет, чтобы я доказала ему свою любовь.
– А ты его больше не любишь, – подытожила Кандис, как заправский психотерапевт. – Бывает.
– Да нет! – возразила Мелоди, наконец-то пересилив свой гнев. Или свое самолюбие? – Люблю! Просто…
А в чем, собственно, дело? «Я не хочу жертвовать ради него своей мечтой? Я не хочу, чтобы он этого хотел? Я злюсь оттого, что мне его не хватает?»
– Я думаю, единственное доказательство, которое его устроит, – это если я откажусь от турне, и…
Кандис ахнула.
– Ультиматум? Он что, выдвинул тебе ультиматум?
– Ну, так прямо он не говорил, но…
Кандис захлопнула шкафчик. В полупустом коридоре звук прогремел, как выстрел.
– Девушкам из семьи Карвер ультиматумов не ставят! – объявила она с таким видом, словно это общеизвестная истина. Она нацепила свои темные очки в красной оправе. – Короче, если он хочет, чтобы ты доказала ему свою любовь, валяй! Докажи!
– Э-э?
– Ну да, докажи, что ты любишь этого классного администратора, Гранита. Чувак-то и правда клевый!
Мелоди хихикнула.
– А когда Джексон станет возмущаться, ты скажи: «А-а, так ты хотел, чтобы я доказала свою любовь к тебе? Ну-у, извини-и!»
Нет, Джексон выше подобных игр, и Мелоди тоже. Однако как идея это выглядело прикольно. А может, ее просто прикалывает то, что она в кои-то веки может заставить одного парня ревновать к другому? Не в том смысле, что ее это так уж прикалывает. А просто – «Кто бы мог подумать?»
Би-ип! Би-ип!
– Ну, мне пора! – сказала Кандис с торопливостью человека, делающего нечто незаконное. – Короче, ты домой нормально доберешься?
Мелоди кивнула.
– Желаю приятной лекции!
Она развернулась на носках своих черных кед. Ее ждал очередной урок мистера Чана на тему о том, как Вторая мировая война повлияла на средства массовой информации. Проверяя эсэмэски в телефоне – а вдруг Джексон тоже по ней скучает, – Мелоди как раз на него и налетела.
– Привет! – обрадовался Джексон. А потом вспомнил все происшедшее и застыл.
С ним были Ляля и двое незнакомых людей, облитых кофе. Одна была высокая и тощая, как фотомодель, дама в маслянисто-желтой кожаной майке на лямках и черных кожаных брюках. Ее лакированные туфли на шпильках были усажены крохотными серебристыми шипами. Рядом с ней стоял белокурый, пухлый, как зефирина, дядька в обтягивающем спортивном костюме. Еще одна печенька и немного шоколадной глазури – и вот тебе «Choko-pie».
Пока Джексон делал вид, что старательно разглядывает что-то в другом конце коридора, Ляля выпихнула вперед Мелоди.
– Познакомься, Мел! Это Брижитт То и Дикки Дэлли.
Вот эта зефирина и есть Дикки Дэлли? Спортсмен? Харизматический лидер? Плейбой? Фу-у, какой же он толстый!
– Здрасьте, – выпалила Мелоди и побежала было дальше в сторону кабинета истории.
Но холодная рука Ляли перехватила ее.
– Мелоди – ведущая вокалистка группы «Свинцовые перья». Когда она вернется из своего турне, она станет заметной фигурой в кругу музыкальных талантов школы T’eau Dally.
Джексон издал странный звук – будто чихнул, не раскрывая рта. У Мелоди засосало под ложечкой.
Брижитт поджала губы в помаде сливового цвета.
– Magnifique! – промурлыкала она. – J’aime vos plumes
[12]
, – добавила она, щупая перья в волосах Мелоди. Мелоди стояла неподвижно, подавляя желание раздраженно отмахнуться.
– Любишь охоту? – с сиплым смешком спросил Дикки.
– Между прочим, Джексон – ее бойфренд!
И Ляля широко улыбнулась.
Мелоди ахнула.
– Ну, на самом деле…
– Ха! Да ты малый не промах!
Дикки ткнул Джексона локтем в бок. Джексон уронил телефон. Мелоди уронила челюсть. Этот Дикки какой-то совсем дикий!
– А что, Джек, – продолжал Зефирчик, – эта ранняя пташка уже съела твоего червячка, а? А-ха-ха!
«Ой, фу-у!»
– Qu’est-ce que c’est?
[13]
– недовольно проговорила Брижитт.
– Гы-ы, каламбурчик! – радостно воскликнул Дикки. – Птичка съела червячка, киска съела птичку! Понимаешь, нет?
Судя по кислому выражению лица Брижитт, она не поняла ни слова.
– Мы в последнее время мало общаемся, – сказал Джексон.
Мелоди уставилась на него во все глаза. Это все равно что опрыскаться дезодорантом и сказать, что принял душ!
– Я бы сказала, что мы вообще не общаемся!
– Приятно слышать, – сказал Джексон и резко провел пальцем по экрану айфона. – Ничего, если я отлучусь ненадолго, поменяю статус в «Фейсбуке»?
– Ха! Так ты, стал быть, теперь ничейная? – осведомился Дикки у Мелоди.
Брижитт цокнула языком и похлопала Мелоди по плечу.
– Похоже на то, – сказала она Джексону.
– Не притворяйся. Это была твоя идея.
– Что именно? То, что ты бросил меня возле бара посреди ночи, или то, что заставляешь меня чувствовать себя виноватой за то, что я реализую свою заветную мечту?
– Только ты способна заставить себя чувствовать себя виноватой! – уверенно ответил Джексон.
– И только ты способен говорить такие напыщенные глупости! – отпарировала Мелоди.
Темные глаза Ляли расширились от ужаса.
– Слушай, Джексон, давай уже закончим показывать гостям школу, а?
