— Ага, сэр. Длинные, вот такие! — сказал Нэд, помахав рукой у себя над головой.
Бёртон удовлетворенно кивнул.
— А они были постарше вас?
— Ни капельки! Просто рослые, сэр!
— Молодцы, — подбодрил их Бёртон. — А теперь еще один вопрос. Если вы хорошо подумаете и скажете мне правду, я добавлю еще шесть пенсов каждому.
— О! — выдохнул Чарли.
— Знаете ли вы тех мальчиков, что недавно исчезли?
— Да, сэр.
— Я знаю, что большинство из них вернулись. Но я хочу спросить о тех, кто не вернулся.
— Яков, Раджиш и Бенни не вернулись… А еще Пол Келли, Эд Трип, Мики Смит, Лофти Сандерсон, Тико Крис Уильямс и Бен Прентс, — перечислил Чарли, загибая палец после каждого имени.
— И Обри Бакстер, — добавил Нэд. — Его схватили прошлой ночью.
— А эти мальчики, — продолжал расспрашивать Бёртон, — тоже были высокими?
— Еще какими! — воскликнул Чарли. — Это были самые высокие трубочисты в Лиге, да, Нэд?
— Кроме Обри, он был такой же маленький, как мы, но остальные… да, верзилы, это точно, — подтвердил Нэд.
— Спасибо, ребята, вот ваш заработок.
Бёртон вложил монеты в жадные маленькие руки, и дети мгновенно унеслись прочь, словно боялись, что Бёртон может передумать и потребовать деньги обратно. Он встал и повернулся к Смайку.
— Благодарю вас. Не будем больше отнимать у вас время.
— Вы увидели все, что хотели?
— Думаю, да. Мы уходим.
Смайк проводил их до двери и, когда они уже пожимали ему руку, спросил:
— Эти дети, сэр… они вернутся?
— Не знаю, — покачал головой Бёртон.
Выйдя из дома, они с Суинберном отправились в сторону Нью-Кент-роуд, собираясь взять кэб.
— Интересно, — пробормотал Бёртон. — Почему именно высокие мальчики не возвращаются? Что это значит?
— Послушай! — перебил его Суинберн. — А с чего ты вообще это взял?
— Ну… пока ты любовался в зеркало в комнате Якова Спратта, я заметил, что оно висит на стене под углом, удобным для человека твоего роста, то есть значительно выше, чем у ребенка. Потом я осмотрел ботинки и тапочки в комнатах и убедился, что все они сравнительно большого размера.
— Огюст Дюпен! — с энтузиазмом воскликнул поэт, прыгая вокруг Бёртона, как танцующий дервиш.
— Остынь, ты, осел, — хихикнул королевский агент.
Однако угомонить Суинберна было уже невозможно. Пока они шли по улице, он все время приплясывал, а потом чуть не запрыгал, сжимая кулаки, извиваясь и паясничая так, будто в него вселился бес.
Когда они поймали кэб и попыхтели домой, Суинберн вдруг сказал:
— Ричард, послушай, это же ясно как день!
— Что именно?
— Мне надо переодеться трубочистом!
— Что?!
— Встреться снова с Жуком и попроси его пристроить меня в Лигу. Я буду работать в Котле и нарочно таскаться по самым опасным местам, пока меня не похитят.
— У тебя что, крыша поехала? — рявкнул Бёртон. — На моей совести и так довольно смертей. Только еще твоей не хватало!
— У тебя нет выбора, шеф. Если ты мне не поможешь, я сам все сделаю.
Глаза Бёртона сверкнули.
— Да ты сдурел, что ли? Это самоубийство!
— Нет, Ричард. Это единственный способ выяснить, откуда приходят вервольфы и куда они уносят детей. Взгляни на меня: я ростом с Якова, Раджиша, Бенни и остальных… короче, тех, кто не вернулся! Я буду гулять по улицам, когда стемнеет, меня похитят, и я каким-нибудь образом, не мытьём, так катаньем, передам тебе сообщение.
— Я запрещаю тебе, Алджернон! Категорически запрещаю! Ты что, не понимаешь? Эти мальчики убиты! И как, черт тебя возьми, ты передашь мне сообщение?
— Возьму с собой болтуна…
— Ты точно чокнулся! Да где ты найдешь такого болтуна, который будет тихо сидеть у тебя в кармане и не ругаться на чем свет стоит?! Ты же сразу выдашь себя, и если тебя не растерзают вервольфы, то перережет горло какой-нибудь бандит из Ист-Энда.
— Тогда не знаю, как, Ричард, но я найду способ. Это наша единственная надежда раскрыть дело.
— Наша? Что ты имеешь в виду под этим словом? С каких это пор ты стал моим помощником?
— С этой секунды! И ты меня не разубедишь. Мой план даст результат, и ты это знаешь!
— Не знаю и знать не хочу!
Они яростно спорили, пока не доехали до квартиры Суинберна, и тут Бёртон наконец понял, что ни запреты, ни даже тумаки не заставят упрямого поэта отказаться от своего безумного плана. Он даже чуть не поддался искушению ввести Суинберна в транс, но тот был настолько эксцентричным, что его поведение под воздействием гипноза могло стать непредсказуемым. Что он натворит в таком состоянии? Страшно было и предположить. Вот почему, хотя и крайне неохотно, Бёртон согласился снова отправиться в Баттерси и поговорить с Жуком.
Вернувшись, сэр Ричард Бёртон обнаружил, что дорожные работы ведутся прямо перед его домом. Двое рабочих, трудясь без передышки, с огромной скоростью рыли глубокую узкую канаву, чем-то наполняли ее и продвигались дальше.
— Шустрые мерзавцы, верно? — спросил знакомый голос.
Это оказался мистер Граб, продавец каштанов.
— Да, — согласился Бёртон. — У вас, я смотрю, выходной.
— Вынужденный. Какой-то идиот на пенни-фартинге потерял управление и врезался в мою жаровню. Сделал вмятину. Пришлось послать жаровню моему шурину, паяльщику, чтоб починил. Эти новые штуковины чертовски опасны, вот что я скажу.
— Да, мистер Граб, целиком с вами согласен. Интересно, а что эти парни делают?
— Землекопы? Трубу кладут. Похоже, новый газопровод.
Бёртон поглядел на двух рабочих. «Эти типы как-то странно выглядят, — подумал он. — Больше походят на могильщиков, чем на рабочих».
Он попрощался с мистером Грабом и вошел в дом.
Миссис Энджелл встретила его в прихожей.
— Значит, так, сэр, — сказала она, уперев руки в бока и притопывая ногой. — Новое окно полчаса назад поставили, и я у вас прибрала, но я бы очень хотела знать, что означает весь этот кавардак. Я смирилась с вашими пьянками, а теперь еще и погромы? Что это за белокожий негодяй?
— Приготовьте чай, миссис Энджелл, и я посижу с вами. Мне кажется, пришло время рассказать вам о моей новой работе.
