«Да, — подумал Бенгт, — можно сказать, местные знаменитости». Так много случилось в округе всего за каких-нибудь полгода. Осенью — трагическая гибель Эрнста Адольфссона в каменоломне. Месяц спустя дикая смерть Гуннара Лунгера в полицейском участке. А потом полиция нашла в Лонгвике в его гостинице вторую сандалию. Маленькую сандалию, точно такую, как та, которую чуть раньше покойный судовладелец Мартин Мальм прислал Йерлофу.
Казалось, что все закончилось. Но криминалисты воссоздали картину обстоятельств смерти Гуннара Лунгера. Леннарта Хенрикссона судили в Кальмаре. По двум обвинениям — убийство Гуннара Лунгера и непреднамеренное убийство Йенса Давидссона. Леннарта Хенрикссона признали виновным. И в довершение всего пасмурным зимним днем вскрыли могилу Нильса Канта.
При вскрытии могилы выяснилось, что там похоронен не только Нильс Кант. В его гробу обнаружили еще одно не поддающееся идентификации тело. Возможно, шведского матроса, много лет назад исчезнувшего в Южной Америке. Скорее всего, его убили.
И наконец под гробом Канта нашли третье тело. Намного меньше, чем два других. И только тогда дело было полностью раскрыто.
А сейчас вовсю жарило солнце, на Эланд пришел праздник — весна. И маленького мальчика, который пролежал запрятанным в земле двадцать лет, наконец нашли и похоронили по-человечески.
Когда короткая церемония прощания у могилы закончилась, Йерлоф и Джулия Давидссон медленно пошли к церкви. За ними в нескольких метрах — папа Йенса Микаэль.
Джулия и Йерлоф, насколько было видно из-за стены Бенгту, шли молча. Никто из них не сказал ни слова и у могилы во время похорон. Но у Бенгта все же появилось такое чувство, что они и без слов прекрасно понимают друг друга. Они семья и связаны так крепко, что трудно, наверное, и представить.
Бенгт Нюберг им завидовал.
— Ну вот и все, — сказал фотограф и опустил камеру. — Дело сделано.
— Да, — ответил Бенгт, — можно ехать по домам.
Он ни слова не написал в своем блокноте. И, скорее всего, ограничится несколькими строчками под фотографией.
Этого вполне достаточно. Но если потом его кто-нибудь спросит про похороны маленького мальчика, то Бенгт ответит: был свет, покой, любовь и освобождение, — завершилось что-то великое.
