Туман вокруг них становился все гуще. Не было слышно ни единого звука.
— Бояться нечего, — заверил Нильс Кант и протянул ребенку руку.
Теперь они стояли совсем рядом. Йенс подумал, что таких больших рук, как у Нильса, он не видел ни разу в жизни. И тут же понял, что убегать уже поздно.
1
В октябре, в один из вечеров понедельника, Джулии позвонил ее отец Йерлоф. Позвонил едва ли не первый раз за год. Она тут же опять начала думать о человеческих останках, лежащих где-нибудь на каменистом берегу.
Она представляла, что они белые, как перламутр, и отполированы волнами. Они почти светятся между камнями среди морской пены.
Джулия не знала, так это или нет, но она ждала больше двадцати лет, чтобы увидеть их.
Ранее у Джулии состоялся долгий разговор со страховой компанией, довольно неприятный, как и все остальное в тот день, в ту осень и в тот год.
Как обычно, она насколько возможно пыталась оттянуть эту беседу, чтобы не слушать их вздохи. И когда Джулия наконец решила позвонить, то услышала монотонный механический голос, который требовал ее личный идентификационный номер. Женщина набрала свой номер в тональном режиме, ее начали соединять дальше и погнали через телефонный лабиринт, похоже, такой же безграничный, как космические просторы. Джулия с огромным усилием заставила себя продолжать слушать шумы и щелчки в трубке и едва различимый фон, похожий на шум волн где-то вдали.
Иногда, стоило Джулии задержать дыхание и прижать телефонную трубку плотнее к уху, она различала эхо далеких, едва уловимых голосов. Иной раз они звучали совсем тихо, а в другой — резко и пронзительно. Джулии казалось, что телефонные призраки поймали ее в свою сеть — кто-то из вечно умоляющих привидений, чьи голоса доносились из решетки вентилятора на кухне, когда она курила. Обычно она не могла понять ни слова, но все же слушала очень внимательно. Как-то раз она ясно услышала женский голос и отчетливые слова: «Да, вот теперь действительно пора».
Женщина стояла у кухонного окна и смотрела на улицу. Там было холодно, дул сильный ветер. Желтые осенние березовые листья пытались взлететь с мокрого и липкого от дождя асфальта, чтобы броситься навстречу ветру. А вдоль тротуаров лежала черно-серая гора листьев, которым не повезло — они погибли под колесами машин, превратились в мокрое месиво. Они больше никогда не смогут оторваться от земли.
Джулия смотрела в окно и ожидала, что вот-вот сейчас кто-нибудь появится. Из-за угла в конце череды домов выйдет Йенс, конечно, в пиджаке и галстуке, как положено юристу, с модной стрижкой, в руке портфель. Он будет идти широким, уверенным шагом, потом поднимет взгляд — наверное, он издалека увидел ее в окне, — немного удивленно остановится, поднимет руку, помашет ей и улыбнется.
Внезапно фон куда-то исчез, и в трубке послышался усталый и безрадостный голос:
— Страховая компания. Инга.
Это был не ее страховой агент. Нового агента Джулии звали то ли Магдалена, то ли Маделина. Хотя какая разница, все равно они никогда не встречались. Джулия набрала в легкие воздух.
— Меня зовут Джулия Давидссон. Я бы хотела узнать, возможно…
— Личный номер, пожалуйста.
— Он… Но я ведь только что его набирала на телефоне.
— У меня он не высветился. Еще раз, номер.
Джулия повторила цифры. В трубке стало тихо, шумов и фона тоже не было. Может быть, ее случайно разъединили?
— Джулия Давидссон? — спросила агент, как будто бы услышала это имя впервые в жизни. — Чем мы можем помочь?
— Я бы хотела его продлить.
— Продлить что?
— Мой бюллетень.
— А где ты
[3]
работаешь?
— В Восточной больнице, отделение ортопедии. Я медсестра, — ответила Джулия.
Впрочем, трудно сказать, медсестра она или уже нет. Она так редко бывала на работе в последние годы, что вряд ли кто-нибудь в отделении ее помнил, а уж тем более скучал по ней. Хотя Джулия тоже совершенно определенно не тосковала по пациентам. Они все время бормотали о своих ничтожных крохотных проблемках, не имея ни малейшего понятия о том, что такое настоящая беда.
— У тебя есть заключение врача? — допытывалась агент.
— Да.
— Ты у него была сегодня?
— Нет. Но в среду я была у своего психиатра.
— А почему ты нам раньше не позвонила?
— Ну, после этого я не очень хорошо себя чувствовала, — сказала Джулия и подумала: «Да не после этого, совсем нет. Постоянная боль от ожидания того, что никогда не происходит».
— Тебе надо было позвонить нам в тот же день.
Джулия ясно различила вздох на другом конце провода.
— Ладно, придется пойти тебе навстречу, — продолжила агент, — сейчас я залезу в компьютер и оформлю все задним числом, но это в последний раз.
— Большое тебе спасибо, — поблагодарила Джулия.
— Одну минуточку…
Джулия по-прежнему стояла у окна и смотрела на улицу: по-прежнему ни малейшего движения.
Нет, что-то, конечно, происходило. С поперечной улицы на тротуар вышел какой-то мужчина. Джулия почувствовала, как у нее внутри все похолодело, сердце сжалось. Но потом она увидела, что мужчина слишком стар, ему где-то за пятьдесят, он лысый как колено и в комбинезоне, заляпанном белой краской.
— Алло.
Она продолжала наблюдать. Мужчина остановился на другой стороне улицы, набрал код, дверь подъезда открылась. Он зашел внутрь.
Нет, это не Йенс.
— Алло, Джулия. — Это опять была агент.
— Да-да, я у телефона.
— Я отметила в компьютере, что твой диагноз к нам отправили. Так пойдет?
— Хорошо, я… — Джулия замолчала. Она продолжала пристально рассматривать улицу.
— Что, что-нибудь еще?
— Мне кажется… — Джулия сильно сжала трубку. — Я думаю, завтра будет холодно.
— Ну да, — сказала агент, как будто бы все шло по заведенному порядку и ничего не произошло. — Ты поменяла номер счета или он такой же, как раньше?
Джулия ничего не ответила, она изо всех сил пыталась сказать что-нибудь нормальное.
— Я иногда разговариваю со своим сыном, — в результате произнесла она.
На какое-то время в трубке стало тихо, но потом опять послышался голос страхового агента:
— О'кей, но я тебе уже сказала, что я сделала пометку…
Джулия быстро положила трубку.
