Герлоф вчера уехал поездом в гавань, а сегодня утром они должны уйти в Стокгольм. Девчонки поехали на велосипедах в Лонгвик, так что я одна — ну и хорошо. Одной тоже иногда неплохо побыть.
Сегодня пасмурно, и ветер очень крепкий — уже начинаются осенние ветра. Я знаю, Герлоф хорошо управляется со своей баржой в любую погоду, но все равно, дай Бог ему спокойного плавания. Еще почти два месяца до конца навигации.
Сижу вот на веранде и пишу потихоньку. Девочки уехали, я их проводила и пошла в дом. Гляжу, на нижней ступеньке лежит брошка. Красивая такая, в форме розы, выглядит как серебряная, хотя, конечно, вряд ли. Наверное, мой бесенок принес. Не знаю, что с ним делать… беспокойство одно.
Герлоф отложил дневник, подумал, встал и пошел в дом.
Желтая шкатулка для украшений лежала в комоде в его комнате, завернутая в старый морской флаг. Он открыл замок и уставился на живописную кучку цепочек, колец, сережек и браслетов. Некоторые неплохо бы почистить. А вот и эта брошка — и, правда, в форме розы, а посередине маленький красный камушек.
Видел ли когда-нибудь на Элле эту брошь? Насколько он помнил, нет. Не видел.
42
Джерри столкнулся с Марикой в больничном коридоре. Они остановились и молча смотрели друг на друга.
Пер стоял рядом, но охотнее всего он оказался бы где-то в другом месте. Скажем, по другую сторону пролива, на пробежке с Венделой Ларссон. Но чудес не бывает.
Они с Джерри только что вышли из лифта, а она их словно поджидала.
— Привет, Джерри! — сказала Марика. — Как здоровье?
Марика встречалась с Джерри всего один раз, давным-давно, за год до рождения близнецов. С мамой Пера, Анитой, она была давно знакома, и отношения у них наладились — лучше некуда. Поэтому Марика очень хотела повидать и отца. В один из выходных они оказались поблизости от Кристианстада, и Марика настояла, чтобы Пер позвонил отцу и договорился о встрече.
Джерри встретил их в темно-голубом шелковом халате, из-под которого выглядывали леопардовые желто-коричневые трусы. Он угостил их тостами с икрой ряпушки. Без шампанского, естественно, тоже не обошлось. Перед уходом он подарил им свежие номера «Вавилона» и «Гоморры» — чтобы, так сказать, ликвидировать остатки романтического настроения.
После этого Марика не хотела его видеть.
А сейчас, через четырнадцать лет, они все же встретились. Пер вовсе не был уверен, что Джерри узнал его бывшую жену. Он просто тупо глазел на нее, но так он теперь глазел и на всех остальных.
— Джерри почти не может говорить, — сказал Пер. — А так-то здоровье ничего.
Отец кивнул, не отрывая взгляда от Марики.
— Ты была у Ниллы?
— Да… она в хорошем настроении. — Марика перевела взгляд на Пера. — Мне надо идти, врач хотел со мной поговорить. Пойдешь со мной?
Пер замялся. Он панически боялся услышать дурные новости.
— Не сегодня.
— Разговор, скорее всего, важный.
— Все, что касается Ниллы, очень важно, — быстро сказал Пер. — Я скоро вернусь, но нам с Джерри сначала надо сделать одно дело. Тоже очень важное.
— А отложить нельзя?
— Нет… встреча уже назначена.
Он не хотел говорить, что им назначена явка в полицию. Марика недовольно пожала плечами.
— Увидимся, — сказал Пер и прошел в отделение.
Нилла в пижаме сидела на кровати в позе лотоса, держа в руке стакан с мутной оранжевой жидкостью. Она кивнула отцу и отпила глоток.
— Что ты пьешь? — недоуменно спросил он.
— Морковный сок.
— Ты купила себе морковный сок?
Она сделала еще глоток и весело посмотрела на Пера:
— Мне Эмиль отдал… его мама выжимает сок и добавляет туда какие-то витамины, чтобы он выздоровел. А он этот сок ненавидит.
— А ты любишь?
— Ничего… Главное, помочь Эмилю.
Снаружи донесся резкий голос медсестры. Она кого-то отчитывала — очевидно, один из больных нарушил постельный режим и вышел в туалет. Пациент глухо возражал.
— Идите на место, — сказала она. — Попробуйте открыть кран тонкой струйкой, многим помогает. — Ее каблуки бойко застучали по коридору.
— Ты подождешь маму? Она скоро вернется.
— Не успею… меня там ждет дедушка.
— А что вы будете делать?
— Надо кое-куда заехать в Кальмаре.
Сначала он соврал Марике, теперь дочери.
Когда Пер подошел к лифту, Марики уже не было. Джерри сидел на стуле с прижатым к уху мобильником. Он посмотрел на Пера и нажал кнопку отбоя.
— С кем ты говорил? — спросил Пер в лифте. — Кто тебе звонил?
— Бремер.
— Бремер умер, Джерри.
— Бремер хотел говорить.
— Вот как? — Пер повернул к себе руку отца с телефоном и посмотрел на дисплей. Номер неизвестен.
В машине Пер воткнул ключ зажигания и повернулся к отцу:
— Сделай одолжение, Джерри, не говори в полиции, что тебе звонил Бремер. Они подумают, что ты совсем не в себе.
Джерри не ответил. Он вяло смотрел по сторонам, но вдруг неожиданно оживился — они проезжали игровой бар с закрашенным яркими цветными пятнами окном. Он повернулся к Перу и произнес что-то невнятное.
— Что? Что ты сказал, Джерри?
— Моленг Ноар.
— Моленг… что?
Джерри неожиданно улыбнулся:
— Мальмё.
— Моленг Ноар в Мальмё?
Джерри с энтузиазмом кивнул.
— Звучит как китайский ресторан… Или это имя, Джерри? Знакомый китаец в Мальмё?
Джерри затряс головой.
— Синди, — произнес он со вкусом, — Синди, Сюзи, Кристи, Дебби…
— Это место, где ты встречался с девушками?
Джерри молча улыбнулся и за всю дорогу не сказал больше ни слова.
Полицейское управление Кальмара помещалось в желтом кирпичном здании с узкими окнами, близко к центру. Оно занимало почти целый квартал.
Джерри увидел вывеску, вздрогнул и резко остановился.
— Ничего страшного, — успокоил его Пер. — Они просто хотят с нами поговорить.
Он подошел к девушке за стеклом и назвался. Оставалось только ждать. Они уселись на пластмассовый диванчик. Прямо перед ними на стене висел плакат, призывающий к борьбе против нелегальной продажи алкоголя. На нем была изображена девушка с грустными глазами и крупно написано: «А вы знаете, что делает ваша дочь сегодня вечером?»
Я-то знаю, подумал Пер.
