Инша Аллах!
Проехали два мотоциклиста с включенными сиренами, и почти тотчас же выше по проспекту люди начали кричать и аплодировать.
Отрешившись от всего вокруг, думая только о своей миссии, туарег сунул руку в кожаную сумку и нащупал рукоятку револьвера.
Новые мотоциклисты, на этот раз целая колонна, появились на повороте. В десяти метрах от них очень медленно ехала большая черная закрытая машина, почти полностью заслонявшая другую, открытую, на заднем сиденье которой какой-то человек поднял руки в знак приветствия.
Полицейские сдерживали вопящую и рукоплещущую толпу, а из окон домов женщины и дети бросали цветы и конфетти.
Он с силой сжал оружие и стал ждать. Несколько раз пробили вокзальные часы, словно настойчиво приглашая его все забыть, но их отзвуки потонули в вое сирен, криках и аплодисментах.
Туарег почувствовал желание заплакать, у него затуманило глаза. Он вслух проклял гри-гри смерти, и полицейский, который стоял перед ним, раскинув руки, вновь взглянул на него, удивленный услышанной фразой, смысла которой он не понял.
Взвод мотоциклистов проехал мимо, заглушив все грохотом своих машин, затем появился большой черный автомобиль, и в этот момент Гасель отшвырнул в сторону большую кожаную сумку, резко оттолкнул полицейского и прыгнул вперед, оказавшись одним махом в трех метрах от открытой машины с взведенным и готовым выстрелить револьвером.
Человек, который отвечал на приветственные крики поднятыми руками, почти в то же мгновение увидел туарега. На его лице появилось выражение страха, и он выставил ладони вперед, растопырив пальцы, чтобы защититься, издавая при этом крик ужаса.
Гасель выстрелил три раза, понял, что вторая пуля попала президенту в сердце, взглянул ему в лицо, чтобы убедиться в том, что он его убил, и от изумления застыл, словно громом пораженный.
Раздалась автоматная очередь, и Гасель Сайях, имохар, больше известный по прозвищу Охотник, замертво упал навзничь – с замешательством, написанном на его лице.
Автомобиль резко ускорил ход, завыли сирены, расчищая дорогу к ближайшему госпиталю, в тщетной попытке спасти жизнь президента Абдуля эль-Кебира в знаменательный день его триумфального возвращения к власти.
