— Мне нравится! — Оливия бегала туда-сюда, и под платьем так и мелькали туфельки.
Словно прошло всего пять минут, а не пять лет, вишневый змей взмыл в воздух, опустился и снова взлетел. Змей Куина достиг максимальной высоты и теперь устойчиво покачивался там — белая точка над головой.
Джастин лег на спину и запускал змея, не думая о том, что может испачкать свой роскошный костюм болотного цвета.
Оливия бегала вдоль склона холма, следуя за своим змеем.
— Тебе лучше пойти за Оливией, — сказал Джастин, лениво взглянув на Куина. — Я ее уже не вижу.
Куин со вздохом свернул своего змея.
Оливия убежала куда-то вверх или вниз по склону холма, или в рощу у подножия. Герцог оглянулся и увидел, что тетя Сесили задремала, приоткрыв рот.
Куин сложил змея и пошел вдоль хребта. Перед ним лежала вся Англия — аккуратный поля с черточками живых изгородей, крошечный экипаж, катившийся вдали, изгиб реки справа. В воздухе пахло свежескошенной травой и слабым запахом дыма, видимо, где-то разожгли костер.
На миг его сердце переполнилось радостью, но тут же ей на смену вернулось знакомое старое чувство вины. И все же когда герцог попытался загнать ее поглубже, то почувствовал себя по-другому. Чище и умиротвореннее.
Возможно, все дело во времени.
Внезапно впереди мелькнуло что-то темно-красное, может быть, платье Оливии. Она шла по холму с подветренной стороны и теперь остановилась поддеревом и смотрела наверх.
Конечно, вишневый змей нашел себе дерево и упал прямо на него. Герцог замедлил шаг. Все тело было напряжено, словно он с трудом сдерживал себя. Так нелепо, ведь он всегда отличался самообладанием.
Даже пять лет назад, когда шел от пристани, зная, что опоздал, даже тогда он не утратил самообладания. Нет, не совсем так, ему не следует пытаться переписать историю — он хотел броситься в воду, кричал, чтобы ему дали лодку, и начальник пристани пытался его удержать.
А потом он ушел, не говоря ни слова. Просто молча переставлял ноги.
Сейчас он испытывал новое чувство, будто в крови пылал огонь. Оливия стояла, уперевшись руками в бедра, потом сняла свою дурацкую маленькую шляпку и отложила в сторону. Герцог прибавил шаг. Не может быть, чтобы она…
Может.
Оливия расстегнула жакет и аккуратно положила на землю.
Потянулась к нижней ветке и принялась карабкаться по стволу с проворством и уверенностью человека, залезавшего на дерево не один раз.
Вот она уже на первом ряду ветвей, на втором.
— Оливия Литтон! — воскликнул герцог. — Какого черта вы делаете?
Она взглянула на него сквозь зеленые листья.
— Привет! Спасаю своего змея. — Она стояла на крепкой ветке и выглядела столь же чистой и аккуратной, как и на земле, словно взлетевшая вверх странная птица.
— Не лезьте выше! — приказал герцог.
С высоты послышался ее смех, но Куин уже успел скинуть сюртук и одним ловким движением взобрался на нижнюю ветку. Оливия устремилась выше, поэтому он расположился прямо под ней, чтобы поймать, если она вдруг упадет.
Его взору открылись ноги Оливии. Одну она перекинула через ветку, и он увидел алую подвязку и полоску кремовой кожи. Сердце екнуло и бешено забилось.
Мгновение Куин не мог даже дышать. На Оливии были белые шелковые чулки, заканчивавшиеся чуть ниже колена. Выше видна изящная полоска кружев, наверное, белье.
Интересно. Герцог и предположить не мог, что дамы носят подобное. У Еванджелины его никогда не было.
Та просто не хотела тратить время, промелькнула недобрая мысль. Но герцог отмахнулся от нее.
— Мисс Литтон, я вижу ваши ноги, — крикнул герцог, слишком поздно поняв, что не следовало бы этого говорить.
Оливия на секунду застыла, после чего забралась на следующую ветку, чуть не соскользнув вниз, но вовремя удержавшись. Снова уверенно стоя на ногах, она нахмурилась и поглядела на него.
— Разве джентльмен может заглядывать под юбку леди?
— Не уверен, но мне кажется, что лазание по деревьям не подобает джентльмену, не говоря уже о леди. — Герцог проворно забрался на следующую ветку. — Куда вы лезете? Выше это дерево не выдержит моего веса.
Оливия протянула руку. Воздушный змей запутался в ветвях, зацепившись за них веревкой. Куин проверил ветку, на которой она стояла.
— Перейдите на другую ветку рядом с вами, — приказал он. — Я поднимаюсь.
Оливия перепрыгнула на соседнюю ветку, как будто была на земле. Через секунду Куин уже стоял рядом. Он видел, что ее лицо порозовело от усилия, а грудь часто вздымалась. Лиф платья из тонкого хлопка не скрывал ее форм.
Куин схватился за ветку над головой. Он надеялся, что она не увидит, как натянуты его брюки.
— Как вы можете лазить по деревьям в корсете и этих нижних юбках?
Ее глаза лукаво блеснули.
— Это мой секрет.
Он прислонился к ветке, колени немного ослабли.
— Я умею хранить секреты.
— На мне нет корсета, — со смехом прошептала она. — Я уже давно поняла, что в нем невозможно залезть на дерево. Конечно, одеваясь сегодня утром, я и не подозревала, что мне придется это делать. Просто решила, что запуск воздушного змея потребует физических усилий. Так и вышло.
— С каких пор лазание по деревьям стало неотъемлемой частью воспитания леди?
— С тех как мать посадила меня на диету, — ответила Оливия, наморщив нос.
— На диету? — нахмурился герцог.
— Мне надо похудеть. Вообще-то надо было лет с тринадцати. Или даже раньше.
— Я не согласен.
— Так и есть. Ваша мать тоже так считает, если принимать во внимание слова из «Зеркала»: «Облачение добродетели должно быть благопристойно». Так думает и большинство представителей высшего общества, — задумчиво продолжала Оливия. — Недаром мне так часто шептали на ухо диеты для похудения, когда я заходила в уборную.
Как же жестоко было приучать Оливию ненавидеть себя, ведь если честно, герцог считал ее совершенной! У него внутри будто что-то оборвалось. Он выпрямился и наклонился к ней. Она подняла голову, и их губы соединились в жарком и нежном поцелуе. Дыхание стало учащенным то ли от подъема, то ли от близости… У Оливии был вкус солнца и травы. Вкус счастья.
Герцог придвинулся ближе, не разрывая поцелуй, прислонился к стволу и привлек Оливию к себе, осторожно, чтобы она не выпустила из рук ветку, за которую держалась.
— Оливия, — пробормотал он. — Как меня зовут?
Она с трудом открыла глаза.
— Что вы сказали?
— Как меня зовут? — Герцог больше не мог ждать и, не сдерживаясь, принялся целовать ее.
