Из-за частой гребенки леса показалась пристань, к ней примыкала просторная изба с конюшней для стражи. Из дыры в крыше избы валил дым – готовили обед. Вот и славно, они проголодались. За избой возвышался поросший травой берег. Постройки специально ставили ниже – чтобы видно не было. Место-то секретное.
Иван разглядел на высоком берегу маленькую фигурку. Присмотревшись, узнал. Оляна стояла, приложив ладонь к глазам и вглядываясь в подлетавшего змея. «Вот неугомонная! – рассердился Иван. – Зачем приехала? В ее-то положении? Вдруг роды? Да еще и на берег взобралась!..» Сердясь, Иван не мог унять затоплявшую его радость: он обнимет Оляну прямо сейчас. Поцелует, прижмет к груди…
Змей снизился и шлепнулся в озеро, подняв вихрь брызг. Вода хлынула в подвешенные корзины. Млава взвизгнула, Иван, склонившись, ухватил ее за ворот и бросил себе за спину. Смок, выгребая лапами, подплыл к причалу. Князь скинул ремни, встал на змея и прыгнул на настил. Глянув на стоявшую над обрывом Оляну, помахал ей рукой.
Та немедленно замахала в ответ и двинулась вниз. «Господи!» – сжался Иван. Оляна ступала, упираясь каблуками в склон, и махала руками, стараясь сохранить равновесие.
«Убьется, сумасшедшая!»
Иван рванулся навстречу. В один миг он миновал избу и понесся вверх, стремясь перехватить супругу на середине пути. Не успел. Оляна запнулась о не вовремя попавший под ногу корень, быстро-быстро замахала руками, пытаясь сохранить равновесие, но не устояла. Шлепнись она навзничь, ничего не произошло бы. Съехала бы на спине – как раз в руки мужа. Однако Оляна упала лицом вперед. Выброшенные вперед руки не помогли: живот помешал им достать землю. Оляна охнула, свалилась на бок и покатилась по нему, кувыркаясь.
Взревев, Иван наддал и подхватил ее, мятую, в сплошь вызелененном травой летнике. Лицо жены, покрасневшее, испуганное, было измазано соком травы.
– Некрас! Любый… – прошептала Оляна.
Во всем княжестве только она звала мужа языческим именем. Это будило воспоминания о прошлом, когда Иван был сотником белгородского князя, а Оляна – задорной девочкой-подростком, стиравшей порты и варившей ему кашу. Теперь было не до воспоминаний.
– Молчи! – приказал Иван, со страхом чувствуя, как на руку его течет нечто теплое. Осторожно, стараясь не выронить драгоценную ношу, он спустился к избе. Оляна постанывала, прильнув к его плечу. Этот стон обжигал князя. Подлетевшие стражники распахнули дверь. Иван внес жену внутрь и, недолго думая, уложил на стол. Тот был чисто выскобленным. Оляна, оказавшись на спине, вскрикнула и закрыла глаза. Мокрый подол летника облепил ее ноги. Иван оглянулся. У дверей сгрудились испуганные стражи, среди них виднелось лицо Оляты. Все вопрошающе глядели на князя.
«Скачите за лекарем!» – хотел приказать Иван, но спохватился. До Звенигорода неблизко. Пока найдут лекаря, пока привезут… Можно слетать на смоке, но и это долго. Помощь Оляне требовалась немедленно.
«Млава! – вспомнилось вдруг Ивану. – Кубта говорил, что она лекарка». Не успел он подумать, как ведьмарка, растолкав стражей, появилась внутри. В руке она сжимала узел. Бросив тот на лавку, Млава подбежала к столу и одним движением задрала Оляне подол. У двери ахнули. Иван, страшась, скосил взгляд и оттаял: на блестевших от влаги ногах Оляны крови не было.
– Вода вышла! – подтвердила Млава. – Рожать будет.
Она обернулась к сторожам, все еще маячившим у двери:
– Горячая вода есть?
– В котле, – поспешил один. – Вскипятили, но крупу не бросили, не успели.
– Здесь что? – Млава указала на ведра.
– Вода, – пожал плечами сторож.
– Опростать, вымыть и набрать свежей. До половины. Только берите из ручья, там чище.
«Когда успела разглядеть?» – удивился Иван.
Стражи, толкаясь, схватили ведра и убежали.
– Дай нож! – попросила Млава.
Иван протянул засапожник. Млава развязала свой узел, извлекла чистую рубаху и полоснула лезвием по шву. После чего разодрала рубаху на части. Пока она занималась, сторожа принесли воду.
– Теперь – вон! – приказала Млава.
Стражи торопливо выскочили в дверь, Олята – следом. Иван остался: за язычницей следовало глядеть.
– Помоги! – попросила Млава. – Надо раздеть.
Она попыталась снять с Оляны летник, но Иван остановил. Взял нож и располосовал летник с рубахой от подола до ворота. Млава только головой качнула. Откинув разрезанные одежды, она стала щупать опавший живот Оляны. Роженица, застонав, очнулась.
– Кто это? – спросила, со страхом глядя на сине-желтое лицо ведьмарки.
– Повитуха, – успокоил Иван.
– А она… – продолжила Оляна, не отводя взгляда от Млавы.
– Ее ляхи били, – пояснил Иван, гладя жену по голове. – Не бойся, ладо, она добрая. И справу ведает.
На самом деле Иван понятия не имел, добрая ли Млава и ведает ли справу, но выбора не оставалось: помочь жене могла только она. Язычница тем временем закончила щупать и посмотрела на князя. В медовых глазах ее читалась тревога.
– Помоги принести котел! – сказала громко.
– Не уходи! – Оляна схватила мужа за руку.
– Я скоро! – успокоил Иван.
Вдвоем они отошли к печке, где исходил паром медный котел.
– Беда, княже! – шепнула Млава, оглянувшись на стол. – Дите в чреве повернулось. Поперек лежит.
– И что? – спросил Иван, ощущая, как похолодела спина.
– Не разродится. Помрет.
– Помочь нельзя?
Иван спросил это, прекрасно зная ответ. В своем времени он привез бы Оляну в роддом, а там обязательно помогли бы. Например, сделали операцию. Только нет здесь ни роддомов, ни акушеров. Детей принимают бабки-повитухи, понимающие в медицине, как Иван – в космических полетах. Оляна умрет. Любимая, желанная, самая близкая ему женщина. Ему снова напомнили: все, кого он любит, умирают. Список растет. Мать, дядя Саша, названый брат Иван, Георгий, а теперь вот жена. Он расслабился и забыл. Поверил, что эта цепь кончилась…
Иван стоял, опустив голову. На душе у него было пусто и мрачно. Кто-то осторожно тронул его за руку. Он поднял взор: Млава? Чего ей?
– Можно попробовать повернуть, – робко сказала ведьмарка. – Только я этого не делала. Правда, видела…
«Она ж совсем девчонка! – вдруг понял Иван. – Такая же, как Оляна. Привез повитуху! Следовало послать в Звенигород. Теперь поздно…»
– Ворочай! – выдохнул решительно.
– Если не получится, нутро порвется, – продолжила ведьмарка. – Тогда точно умрет.
– Делай! – подтвердил Иван и сжал руку язычницы. – Только я прошу: бережно! Получится – проси, что хочешь! Ничего не пожалею!
Млава кивнула и высвободила руку.
