Наоми с улыбкой коснулась его груди кончиками пальцев. Эта была не попытка начать сначала, а просто узнавание, которое приходит, когда насыщение выводит из уравнения секс. Холден попробовал вспомнить, когда трезвость, наступающая после секса, оказывалась такой же приятной, но, может, такого никогда и не бывало. Он собирался провести остаток дня в постели Наоми, перебирал в уме список ресторанов, когда его терминал, оставшийся на тумбочке, загудел.
— Чтоб ему провалиться, — выругался он.
— Тебе не обязательно отвечать, — напомнила Наоми и перешла к изучению его живота.
— Ты не заметила, что происходит в последние пару месяцев? — возразил Холден. — Если это не ошибка с номером, возможно, нам сообщают, что Солнечная система пошла прахом и до эвакуации станции остается пять минут.
Наоми поцеловала его в ребро, одновременно пощекотав и заставив пересмотреть свою способность к восстановлению.
— Не смешно, — сказала она.
Холден вздохнул и дотянулся до терминала. Он снова загудел, высветив имя Фреда.
— Это Фред, — сообщил он.
Наоми прервала поцелуй и села.
— Тогда, скорей всего, плохие новости.
Холден стукнул пальцем по экрану, принимая вызов.
— Фред?
— Джим? Постарайся зайти ко мне, как только сможешь. Это важно.
— Хорошо, — ответил Холден. — Буду через полчаса.
Он прервал связь и швырнул терминал на груду одежды, оставленную в ногах кровати.
— Приму душ и пойду повидаю Фреда, — сказал он, скидывая простыню и садясь.
— Можно мне с тобой? — спросила Наоми.
— Шутишь? Я теперь глаз с тебя не спущу.
— Ты меня пугаешь, — сказала Наоми, но, говоря это, она улыбалась.
Первым неприятным сюрпризом оказалось присутствие в комнате Миллера. Холден коротко кивнул ему и обратился к Фреду:
— Мы пришли. Что случилось?
Фред жестом предложил им сесть и, когда они устроились, заговорил:
— Мы обсуждали, что делать с Эросом.
Холден пожал плечами.
— Ну и что с ним?
— Миллер считает, что кто-нибудь попытается на нем высадиться и получить новые образцы протомолекулы.
— Охотно верю, что такие идиоты найдутся, — кивнул Холден.
Фред, поднявшись, постучал пальцами по столу. Экраны, обычно показывавшие вид на рабочую площадку «Наву», переключились на двухмерную схему Солнечной системы, где светящиеся точки разных цветов показывали расположение флотов. Марс окружал сердитый рой зеленых точек, и Холден решил, что зеленым обозначены земные корабли. В Поясе и у внешних планет светились желтые и красные огоньки. Значит, красные, вероятно, Марс.
— Симпатичная карта, — заметил Холден. — Точная?
— В разумных пределах, — ответил Фред и несколькими быстрыми ударами пальца приблизил одну часть Пояса. Посередине экрана оказалась похожая на картофелину штуковина с надписью «ЭРОС». К ней ползли две зеленые точки, остававшиеся пока на расстоянии нескольких метров.
— Это земной исследовательский корабль «Чарльз Лайель» на полной тяге идет к Эросу. Его, как мы полагаем, сопровождает конвойный корабль класса «Фантом».
— Земной братец нашего «Роси», — заметил Холден.
— Ну, «Фантомы» — более старая модель и большей частью переведены во второй эшелон, но все же они быстрее всего, что мог бы выставить АВП, — ответил Фред.
— Зато самый подходящий корабль для сопровождения научников, — сказал Холден. — Как это они так быстро добрались? И почему их только двое?
Фред отдалил схему, пока снова не открылся вид на всю систему.
— По чистой случайности. «Лайель» возвращался к Земле после картографирования не принадлежащих к Поясу астероидов. Его завернули к Эросу. Он оказался рядом, а больше никого не случилось. Похоже, Земля увидела шанс сцапать образец, пока остальные только раскачиваются.
Холден посмотрел на Наоми, но ее лицо оставалось непроницаемым. Миллер разглядывал Холдена, как энтомолог, прикидывающий, куда бы воткнуть булавку.
— Стало быть, они знают? — спросил Холден. — О «Протогене» и об Эросе?
— Надо полагать, да, — сказал Фред.
— И вы хотите, чтобы мы их отогнали? То есть, я думаю, мы сумели бы, но только на время, пока Земля не подошлет им на подмогу еще несколько кораблей. Не так уж много времени мы выиграем.
Фред улыбнулся.
— Много нам и не надо, — сказал он. — У нас есть план.
Холден кивнул, показывая, что готов слушать, однако Фред вернулся на место и развалился в кресле. Миллер же, встав, вывел на экран крупный план Эроса.
«Сейчас мы узнаем, зачем Фред держал здесь этого шакала», — подумал Холден, но промолчал.
Миллер указал на изображение Эроса.
— Эрос — старая станция. Ее сильно сокращали. Осталось много дыр в оболочке, в основном мелких доков для обслуживания, — заговорил бывший детектив. — Большие доки собраны в пять групп по окружности станции. Мы думаем послать к Эросу вместе с «Росинантом» пять снабженческих грузовиков. «Роси» задержит научников, а грузовики пришвартуются к станции, по одному на каждую группу доков.
— Мы посылаем туда людей? — спросил Холден.
— Не внутрь, — успокоил его Миллер. — Только на поверхность. В общем, шестой грузовик забирает команды с пришвартовавшихся. Каждый из оставленных кораблей будет снабжен мощными термическими боеголовками, подключенными к детекторам кораблей. Если кто-то вздумает приблизиться к станции, его встретит взрыв мощностью в несколько сотен мегатонн. Этого должно хватить, чтобы отвадить любой корабль, а если не хватит, все равно доки оплавятся настолько, что высадка станет невозможной.
Холден прокашлялся.
— Хм, и ООН, и Марс располагают саперными частями. Они придумают, как обойти твое минное поле.
— Если у них хватит времени, — согласился Фред.
Миллер продолжал так, словно его не перебивали:
— Эти мины — всего лишь вторая линия обороны. Первая — «Росинант», вторая — мины. Мы выигрываем время, за которое люди Фреда подготовят «Наву».
— «Наву»? — повторил Холден, а полвздоха спустя Наоми тихо присвистнула. Миллер кивнул ей, словно раскланивался на аплодисменты.
— «Наву» выйдет на плавный параболический курс и наберет скорость. Если он ударит Эрос под нужным углом и с достаточной силой, то вышибет его к Солнцу. Заодно детонируют заряды. Энергии толчка и взрыва боеголовок, по нашим расчетам, должно хватить, чтобы раскалить поверхность Эроса. Тогда температура и радиация сварят любого, кто попытается высадиться, а потом уж будет поздно, — закончил Миллер и сел на место, оглядываясь в ожидании реакции.
