— Послушай… — В тоне Миллера к прежней мольбе примешивалась нарастающая досада. — Джули здесь! Если я сумею ее найти, поговорить с ней, то, может быть, у меня получится остановить ее без ракет.
— Что, попросишь протомолекулу: будь так добра, не заражай Землю, — хотя она именно для этого и предназначена? Попробуешь воззвать к ее лучшим чувствам?
Миллер секунду помолчал, прежде чем ответить.
— Слушай, Холден, по-моему, я понял, что здесь происходит. Эта штука должна была инфицировать одноклеточные организмы. Простейшие формы жизни, так?
Холден пожал плечами, вспомнил, что связь — не видео, и ответил вслух:
— Предположим.
— Это не прошло, но она умная зараза. Умеет адаптироваться. Она нашла хозяина в человеке, в сложном многоклеточном организме. Аэробного, с огромным мозгом. Совсем не похожего на то, для чего ее создавали. С тех пор она импровизирует. Та каша на корабле-невидимке — это была первая попытка. Мы видели, что она сделала из Джули в той душевой кабине на Эросе. Она обучалась работать с нами.
— К чему ты ведешь? — спросил Холден. Время пока было, до подхода ракет еще оставалось больше суток, но он не сумел сдержать нетерпения.
— Я просто хочу сказать, что Эрос сейчас — не то, что задумывали разработчики протомолекулы. Их первоначальный план наложился на миллиарды лет нашей эволюции. А тот, кто импровизирует, вынужден иметь дело с тем, что под рукой. Брать, что придется. Джули — это матрица. Ее мозг, ее чувства распространились повсюду. Этот полет к Земле представляется ей спортивной гонкой, и она все делает для победы. Смеется над вами, потому что вам ее не догнать.
— Постой, — сказал Холден.
— Она не угрожает Земле, она возвращается домой. Может, даже вовсе не на Землю, а на Луну. Она там выросла. Протомолекула оседлала ее организм, ее мозг. И заразилась ею — так же, как заразила ее. Если мы объясним ей, что происходит на самом деле, может быть, я сумею с ней договориться.
— Откуда ты знаешь?
— Просто интуиция, — ответил Миллер. — У меня хорошая интуиция.
Холден посвистел, пока все сказанное кувыркалось у него в мыслях. От новой перспективы кружилась голова.
— Но протомолекула все равно будет стремиться выполнить свою программу, — заговорил он. — А чего требует эта программа, мы представления не имеем.
— С уверенностью могу сказать: не уничтожения человечества. Те, кто запустил к нам Фебу миллиарды лет назад, понятия не имели, что такое человек. То, что она пытается сделать, требовало большой биомассы, а теперь она ее получила.
Холден, услышав такое, не сдержался и фыркнул.
— Так что? Они не желают нам вреда? Серьезно? Ты полагаешь, если ей объяснить, что мы предпочли бы не принимать ее на Земле, она так-таки согласится отправиться в другое место?
— Да, — сказал Миллер. — Она согласится.
Наоми, оглянувшись на Холдена, покачала головой. Она не нашла в Миллере никаких болезненных изменений.
— Черт побери, я занимаюсь этим делом чуть ли не год, — продолжал Миллер. — Я влез в ее жизнь, читал ее письма, знакомился с ее друзьями. Я знаю ее. Она настолько независима, насколько это возможно для человека, и она нас любит.
— Нас? — переспросил Холден.
— Людей. Она любит людей. Она отказалась от богатой жизни и вступила в АВП. Она поддержала Пояс, потому что считала, что это справедливо. Она ни за что не убила бы нас, если бы понимала, что происходит. Мне просто нужно найти способ ей объяснить. Дай мне шанс.
Холден провел рукой по волосам, поморщился, ощутив накопившийся жир. Пара дней под высокими перегрузками не способствуют регулярным омовениям.
— Не могу, — сказал Холден. — Ставки слишком высоки. Мы будем действовать по плану. Прости.
— Она вас побьет, — сказал Миллер.
— Что?
— Ну, может, и нет. У вас чертова уйма огневой мощи. Но протомолекула сумела обойти законы инерции. А Джули? Она не из тех, кто сдается, Холден. Если начнется бой, я поставлю на нее.
Холден видел короткую запись боя Джули с захватчиками на корабле-невидимке. Защищая себя, она действовала методично и беспощадно. Дралась до последнего. Он видел ее дикий взгляд, когда она почувствовала себя загнанной в ловушку. Если бы не броня на противниках, те понесли бы куда большие потери, прежде чем совладали с ней.
При мысли, что Эрос всерьез вступит в бой, волосы на загривке у Холдена встали дыбом. Пока он просто уклонялся от их неуклюжих атак. А что, если дойдет до войны?
— Ты мог бы ее найти, — сказал он, — и использовать бомбу.
— Если не смогу до нее достучаться, — ответил Миллер. — Вот мое предложение. Я ее найду. Я с ней поговорю. Если не договорюсь, я ее вырублю, а вы можете превращать Эрос в пепел. Я не против. Но дайте мне время попробовать сперва по-своему.
Холден встретил взгляд Наоми. Она побледнела. Он хотел бы прочесть ответ на ее лице, понять, что делать, угадав ее мысли. И не смог. Выбор остался за ним.
— Тебе нужно больше двадцати семи часов? — спросил он наконец.
И услышал, как шумно выдохнул Миллер. Благодарность, прозвучавшая в его голосе, была в чем-то даже хуже мольбы.
— Не знаю. Здесь около двух тысяч километров туннелей, а транспортная система не работает. Я вынужден ходить пешком, волоча за собой чертову телегу. Не говоря уж о том, что я сам не знаю, чего ищу. Но дай срок, разберусь.
— А ты знаешь, что, если твой план не сработает, тебе придется убить себя и Джули?
— Знаю.
Холден задавал «Роси» расчет времени до подхода Эроса к Земле при нынешнем ускорении. Ракеты с Земли шли чуть быстрее. Межпланетные ракеты — в сущности, просто сверхмощные эпштейновские двигатели с атомными боеголовками. Их максимальное ускорение определялось только мощностью самих двигателей. Если остановить ракеты, у Эроса все равно уйдет еще неделя до подхода к Земле — при постоянном ускорении.
Это давало некоторую свободу маневра.
— Подожди, я тут кое-что сделаю, — сказал Холден Миллеру и заглушил звук. — Наоми, ракеты летят по прямой к Эросу, и «Роси» считает, что они перехватят его через двадцать семь часов. Сколько времени мы выиграем, если сменим прямой курс на кривую? И какое отклонение можно допустить, чтобы ракеты все-таки имели шанс перехватить Эрос на достаточном расстоянии?
Наоми наклонила голову к плечу, подозрительно прищурилась на него.
— Что ты собираешься сделать? — спросила она.
— Может быть, дам Миллеру шанс предотвратить первую межвидовую войну.
— Ты доверяешь Миллеру? — с неожиданной злобой спросила она. — Ты же считаешь его безумцем. Ты вышвырнул его с корабля, потому что счел психопатом и убийцей, а теперь ты позволишь ему говорить от имени человечества с богоравным пришельцем, который намерен разнести нас в клочья?
