В 7.00 в субботу Дэвид и Хелен нашли «Майти-молл» и припарковались на битком забитой стоянке. Машин было много, и на рынке уже царила суета. На улице было тридцать градусов
[22]
, внутри — ненамного теплее. Они долго стояли в очереди за напитками и, купив два высоких стакана горячего какао, начали бродить по рядам. Каким бы хаотичным ни казался рынок, какой-то порядок в нем все-таки был. Торговцы едой располагались у входа, предлагая навынос такие деликатесы, как корн-доги,
[23]
пончики и сахарная вата. Потом следовал ряд ларьков, где продавалась недорогая одежда и обувь. Вдоль другого длинного коридора растянулись палатки с книгами и бижутерией, потом мебель и автозапчасти.
Покупатели, как и продавцы, были всех видов и мастей. Наряду с английским и испанским слышалось много других языков: азиатские, африканские и даже громкий голос русского.
Дэвид и Хелен двигались вместе с толпой, периодически останавливаясь, чтобы изучить что-то представлявшее интерес. Когда прошел час и горячее какао остыло, они обнаружили отдел хозяйственных товаров, а потом — игрушки. В лавках предлагали тысячи дешевых игровых устройств и наборов, ни один из которых даже отдаленно не напоминал «страшные клыки». Зинки прекрасно понимали, как много месяцев отделяло их от Хеллоуина, поэтому вряд ли им посчастливится найти костюмы и что-то подобное.
Дэвид взял упаковку с тремя динозаврами, довольно маленькими, чтобы поместиться во рту годовалого ребенка, но слишком большими, чтобы он мог их проглотить. Все три были окрашены в разные оттенки зеленого. Только такой ученый, как Сандрони, мог отскрести краску и проверить ее на содержание свинца, но после месяца изнурительных исследований Дэвид пришел к выводу, что большая часть дешевых игрушек заражена. Динозавров продавала «Ларкетт индастриз, мобайл», из штата Алабама, а производились они в Китае. Он видел название «Ларкетт» в качестве ответчика по нескольким искам.
Держа динозавров в руках, Дэвид задумался над абсурдностью происходящего. Дешевая игрушка делается в пяти тысячах миль отсюда, за смешные деньги, раскрашивается свинцовой краской, импортируется в Соединенные Штаты, проходит по дистрибьюторским каналам и в итоге оседает здесь, на гигантском блошином рынке, где ее продают за 1 доллар 99 центов, и покупают самые бедные покупатели, несут домой, дарят ребенку, тот сует ее в рот и попадает в больницу с поражением мозга, и его жизнь летит под откос. Где все эти законы о защите прав потребителей, где инспекторы, бюрократы? Не говоря уже о сотнях тысяч долларов, необходимых для лечения ребенка и его поддержки на протяжении всей дальнейшей жизни.
— Брать будете? — спросила миниатюрная испанка.
— Нет, спасибо, — ответил Дэвид, возвращаясь к реальности. Он положил игрушку назад и отвернулся.
— Есть хоть какие-то следы «страшных клыков»? — спросил он, шагнув к Хелен, стоявшей к нему спиной.
— Ничего похожего не вижу.
— Я замерз. Давай выбираться отсюда.
Глава 21
В соответствии с расписанием клерка судьи Сирайта клиенты «Финли энд Фигг» по крейоксу начали давать показания ровно в 9.00 в танцевальном зале отеля «Марриотт» в центре города. Поскольку счет оплачивал ответчик — «Веррик лабз», они не поскупились на рулеты и печенье вкупе с кофе, чаем и соком. В помещении был установлен длинный стол с видеокамерой на одном конце и стулом для свидетеля на другом.
Айрис Клопек была первым свидетелем. За день до этого она набрала 911 и поехала на «скорой помощи» в больницу, где ее начали лечить от аритмии и повышенного кровяного давления. Она очень нервничала и несколько раз сказала Уолли, что не в состоянии продолжать участвовать в процессе. Он неоднократно упомянул, что если она это выдержит, то вскоре получит чек на большую сумму, «вероятно, на миллион долларов», и это несколько помогло. Еще ей помог запас ксанакса,
[24]
так что когда Айрис заняла место свидетеля и посмотрела на легион юристов, ее взгляд уже остекленел и она готовилась отбыть в страну грез. И все равно поначалу Айрис на мгновение застыла и беспомощно уставилась на своего юриста.
— Это всего лишь дача показаний, — повторял Уолли. — Там будет много юристов, но в основном это милейшие люди.
Милейшими они, однако, не выглядели. Слева от Айрис расположилась шеренга суровых молодых мужчин в темных костюмах и с хмурым выражением лиц. Они уже что-то увлеченно записывали в своих больших блокнотах, хотя она еще ни слова не проронила. Из юристов ближе всех к ней сидела красивая женщина, которая улыбалась и помогала Айрис устроиться поудобнее. Справа от нее сидел Уолли и двое его друзей.
Женщина сказала:
— Миз Клопек, меня зовут Надин Керрос, и я главный юрист «Веррик лабз». В течение следующих двух часов мы собираемся записывать ваши показания, и я хочу, чтобы вы расслабились. Обещаю, что не буду запутывать вас. Если вы не понимаете вопрос, не отвечайте. Я просто повторю его. Вы готовы?
— Да, — ответила Айрис, у которой уже начало двоиться в глазах.
Рядом с Айрис появился судебный секретарь и сказал:
— Поднимите правую руку.
Айрис так и сделала, потом поклялась говорить правду.
Миз Керрос произнесла:
— Итак, миз Клопек, я уверена, ваши адвокаты объяснили, что мы снимаем ваше свидетельство на видео и его используют в суде, если по какой-то причине вы не сможете дать показания. Вам это понятно?
— Думаю, да.
— То есть если вы будете смотреть в камеру, когда говорите, мы прекрасно справимся.
— Я попытаюсь, да. Я смогу это сделать.
— Отлично, миз Клопек. Сейчас вы принимаете какие-либо лекарства?
Айрис уставилась в камеру, как будто ждала, что та подскажет ей нужные слова. Она принимала по одиннадцать таблеток в день для лечения диабета, повышенного кровяного давления, снижения холестерина, аритмии, артрита, камней в почках и пары других недугов, но теперь беспокоилась насчет ксанакса, потому что он мог повлиять на ее душевное состояние. До этого Уолли намекал, что ей следует избегать дискуссий о ксанаксе, если зададут подобный вопрос. И вот Надин Керрос начала копать прямо с порога.
Айрис усмехнулась:
— Конечно, я принимаю много лекарств.
Чтобы вспомнить их все, ушло пятнадцать минут, и даже ксанакс тут не помог, и когда Айрис добралась до конца списка, ей на ум пришло еще одно название.
— И еще раньше я принимала крейокс, но теперь — нет. Эта дрянь вас убьет.
Уолли разразился хохотом. Оскар тоже нашел это замечание забавным. Дэвид сдержал смешок, взглянув через стол прямо на ребят из «Рогана Ротберга» с каменными лицами: ни один из них не позволил себе даже ухмыльнуться. А вот Надин улыбнулась и спросила:
