Милли Марино хватило ума никому не показывать свое письмо. Она прочитала его несколько раз, прежде чем смысл слов дошел до нее, а потом почувствовала укол совести из-за того, что сомневалась в способностях Уолли. Он до сих пор не внушал ей доверия, и она все еще злилась из-за завещания и раздела имущества своего покойного супруга Честера, но теперь это значило гораздо меньше. Сын Честера Лайл получит право на часть компенсации, поэтому он следит за процессом. Если бы Лайл узнал, как они близки к получению денег, он мог бы помешать. Поэтому Милли убрала письмо в ящик, заперла его на замок и никому ничего не сказала.
9 сентября, по прошествии пяти недель после того, как Джастин Бардалл получил по пуле в каждую ногу, он подал иск против Оскара Финли лично и против «Финли энд Фигг» как фирмы. Он обвинял Оскара в «чрезмерном применении силы» при стрельбе и, в частности, в том, что он намеренно сделал третий выстрел в левую ногу, серьезно ранив Бардалла, когда тот уже не представлял собой угрозу. По иску выдвигались требования о выплате 5 миллионов в качестве компенсации фактических убытков и 10 миллионов в виде штрафной компенсации за злонамеренное поведение Оскара.
Подал иск тот же самый юрист Гудлоу Стамм, которого наняла для ведения развода Пола Финли. Очевидно, на каком-то этапе Стамм выследил Бардалла и убедил подать в суд, несмотря на его уголовно наказуемые деяния и тот факт, что ему предстояло отсидеть срок за попытку поджога.
Развод оказался более проблематичным, чем ожидали Оскар и Уолли, особенно в свете того, что Оскар практически уходил ни с чем, если не считать машины и одежды. Стамм продолжал щебетать о больших деньгах по крейоксу и высказывать предположения о заговоре с целью их сокрытия.
Оскар рвал и метал из-за иска на 15 миллионов и обвинял во всем Дэвида. Если бы не иск о зарплатах против «Цицеро пайп», они с Бардаллом никогда бы не встретились. Уолли удалось добиться перемирия, и крик прекратился. Он связался с их страховой компанией и настоял, чтобы они предоставили защиту и компенсировали расход.
Теперь, когда мировое соглашение маячило совсем близко, было гораздо легче договариваться, улыбаться и даже шутить, представляя, как этот маленький бандит Бардалл, хромая, притащится в суд в надежде убедить присяжных, что он, горе-поджигатель, должен обогатиться благодаря несостоявшемуся поджогу офиса юридической фирмы.
Глава 34
Электронное письмо начиналось со стандартного предупреждения о конфиденциальности и было зашифровано паролем. Текст, написанный Джерри Алисандросом, был разослан примерно восьмидесяти юристам, одним из которых был Уолли Фигг. В письме говорилось:
К сожалению, вынужден сообщить, что запланированная на завтра конференция по заключению мирового соглашения была отменена «Веррик лабз». Сегодня утром у меня состоялся долгий телефонный разговор с Николасом Уокером, главным корпоративным юристом «Веррик». Он сообщил мне, что компания решила временно отложить переговоры по поводу мирового соглашения. Их стратегия несколько изменилась, особенно в свете того факта, что рассмотрение дела Клопека начнется в Чикаго через четыре недели. Теперь в «Веррик» считают, что для них целесообразнее, так сказать, прощупать почву на первом суде, увидеть, как сыграют факты, оценить размер убытков и испытать настоящих присяжных. Хотя такое поведение не является чем-то из ряда вон выходящим, я весьма резко высказал свое недовольство мистеру Уокеру в связи со стремительной сменой планов. Я предположил, что они вели переговоры недобросовестно и так далее, но на данном этапе спорить бесполезно. Поскольку мы не согласовали ряд конкретных вопросов по мировому соглашению, принудительное исполнение не представляется возможным. Похоже, в ближайшее время все взгляды будут прикованы к залу суда в Чикаго. Я буду держать вас в курсе.
Дж. А.
Уолли распечатал письмо — оно весило целую тонну, — направился в кабинет Оскара и положил его старшему партнеру на стол. Потом рухнул в кожаное кресло и чуть не разрыдался.
Оскар прочитал медленно, морщины у него на лбу пролегали все глубже по мере того, как он читал дальше. Он тяжело дышал ртом. Позвонила Рошель, желавшая соединить кого-то с Оскаром, но он не взял трубку. Они услышали тяжелые шаги, когда она подошла к двери кабинета, потом раздался стук. Так как ни один юрист не ответил, она заглянула внутрь и сказала:
— Мистер Финли, это судья Уилсон.
Оскар покачал головой:
— Я не могу говорить сейчас. Я перезвоню ему.
Рошель закрыла дверь. Прошло несколько минут, потом постучал Дэвид, вошел, посмотрел на двух партнеров и понял: назревает вселенская катастрофа. Оскар подал ему распечатку письма, и он погрузился в чтение, расхаживая туда-сюда вдоль книжных полок.
— Это не все, — заметил Дэвид.
— Что ты имеешь в виду под словами «не все»? — спросил Уолли, и его голос прозвучал слабо и сухо.
— Только что я смотрел в Интернете документы по раскрытию и заметил, что было подано ходатайство. И не двадцать минут назад. Джерри Алисандрос от имени «Зелл энд Поттер» подал ходатайство об исключении его из списка адвокатов по делу Клопека.
Уолли сжался на шесть дюймов. Оскар фыркнул, пытаясь что-то сказать.
Дэвид, уже и сам бледный и ошеломленный, продолжал:
— Я позвонил Уорли, контактному лицу в «Зелл энд Поттер», и он неофициально признался мне, что это полное отступление. Эксперты — наши эксперты — потерпели неудачу в исследованиях лекарства, и никто не хочет давать показания. Доклад Макфаддена в суде не появится. В «Веррик» знают об этом уже некоторое время, и они затягивали переговоры по заключению мирового соглашения, чтобы выдернуть ковер из-под наших ног прямо перед процессом Клопека. Уорли говорит, между партнерами «Зелл энд Поттер» вспыхнула война, но последнее слово будет за Алисандросом. Он не приедет в Чикаго, потому что не хочет запятнать свою репутацию таким позорным поражением. Без участия экспертов это дело безнадежно. Уорли утверждает, будто весьма высоки шансы на то, что лекарство изначально не имело никаких особенных недостатков.
— Я знал, что этот суд — плохая затея, — заявил Оскар.
— Заткнись, — прошипел Уолли.
Дэвид опустился на деревянный стул, подальше от обоих партнеров. Оскар сидел, упершись локтями в стол и обхватив голову руками, словно его сжимала тисками смертельная мигрень. Уолли закрыл глаза и подергивал головой. Поскольку казалось, что они оба не в состоянии говорить, Дэвид ощутил необходимость втянуть их в беседу.
— Он может устраниться теперь, когда до суда осталось так мало времени? — спросил он, прекрасно зная, что его партнеры не имеют почти никакого понятия о процедуре производства в федеральном суде.
— Это решать судье, — сказал Уолли. — И как они поступят со всеми своими делами? — спросил он у Дэвида. — У них тысячи, десятки тысяч дел.
— Уорли считает, что все затаятся и будут напряженно ждать, что произойдет здесь, с Клопеком. Если мы выиграем, наверное, «Веррик» возобновят переговоры по мировому соглашению. Если проиграем, вероятно, дела по крейоксу будут расценены как совершенно бесперспективные.
