Книга Секрет Юлиана Отступника, страница 53. Автор книги Грег Лумис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Секрет Юлиана Отступника»

Cтраница 53

Лэнг отхлебнул из стакана.

— Можно спокойно ставить на то, что это сделал император. Они любят приказывать.

— Вопрос, что именно. Приказал выдвинуть обвинение? Он мог сделать это и сам.

— Если допустить… Accusatorii означает обвинительный. Предположим, что он приказал подготовить обвинительный акт… что тогда должно быть написано?

Фрэнсис поправил очки, как будто это могло помочь ему лучше понимать язык.

— Глаголов всего два. Второй — sepelit — хоронит или погребает.

Лэнг уставился на сделанную собственной рукой копию надписи, позабыв о пиве.

— Приказывает, обвинительный акт, погребает? Не имеет смысла, даже по грамматической конструкции. Давайте, попробуем что попроще. Rexis iudeaium, несомненно, означает, «царь иудейский».

Оба переглянулись.

— Христос? — произнес Лэнг. — Если я не ошибаюсь, именно такую издевательскую табличку прибили Ему на крест, как указание на совершенное преступление.

— Табличка была именно такой, но я вовсе не уверен, что она была чисто издевательская, — ответил Фрэнсис. — И вообще, почему бы вам не узнать об этом наверняка?

— Каким образом?

— Один мой друг преподает иудаику в Эмори.

Лэнг не донес стакан до рта.

— В Эмори? Это же лавочка методистской церкви! Неужели они занимаются иудаикой?

— Получается, что так. У нас с Лебом Гринбергом даже программы иногда совпадают. Вот такое проявление истинного экуменизма, когда иудей, католик и протестант чуть ли не по одному конспекту рассказывают о свободе вероисповедания и о том, что американцы равно благосклонны ко всем религиям. У нас был и мусульманский имам, шиит, но он уволился, когда мы заговорили о том, чтобы добавить еще и суннита.

Свобода вероисповедания — это, конечно, хорошо, но сегодня она совершенно не интересовала Лэнга.

— Итак, — сказал он, допив пиво из своего стакана, — что же профессор Гринберг может нам рассказать?

Фрэнсис разглядывал свой стакан, очевидно, прикидывая, хватит ли в кувшине пива, чтобы еще раз наполнить его.

— Я хотел бы узнать, какие существуют взгляды на этот самый титул «царя иудейского» с нехристианской точки зрения. Это могло бы помочь нам вернее разобраться в надписи Юлиана.

— А почему вы сами не можете спросить его об этом? — осведомился Лэнг, который все еще не мог окончательно прийти в себя после известия о том, что в университете методистской христианской церкви существует кафедра иудаики.

Найдя, наконец, компромисс, Фрэнсис разлил остатки пива из кувшина поровну в оба стакана.

— По одной причине. У нас с Лебом прекрасные отношения, но, думаю, с вами он будет обсуждать иудейскую точку зрения на эти события истории куда искреннее, чем со мною. Как-никак я священник, а вы — наполовину язычник.

— Это, пожалуй, лучшее, что я когда-либо слышал от вас. — Лэнг знаком попросил официанта принести счет. — Я, по вашим словам, всего лишь частично язычник.

— Только смотрите, чтобы у вас голова не закружилась от похвалы.

Они бросили монетку, кому платить, и Лэнг, как всегда, проиграл. Этот жребий давно уже превратился в пустую формальность. Фрэнсис всегда побеждал. Лэнг подозревал, что тут священнику помогают высшие силы.

Выйдя из ресторана, Фрэнсис остановился, чтобы полюбоваться новым автомобилем Лэнга, сверкавшим под уличными фонарями свежей черной краской.

— «Мерседес»? Я думал, что вы согласны ездить только на этих крохотных немецких игрушках, на «Порше». А тут есть даже место сзади.

Лэнг не стал говорить ему, что, приобретая новые «колеса», решил завести агрегат не столь выделяющийся из общего ряда, броский на вид, узнаваемый даже по звуку мотора, снабженного турбокомпрессором. А таких «Мерседесов», как у него, в районе было, пожалуй, несколько сотен.

— «CLK», кабриолет. — Лэнг открыл дверь и вставил ключ в зажигание. — Смотрите.

Он нажал на кнопку; часть крышки багажника немного приподнялась спереди, оконные стекла плавно ушли в двери. Тент дернулся и остановился.

— Остроумно, — заметил наблюдавший за всем этим Фрэнсис. — И как же вы намерены заставить эту штуку убраться на место?

Лэнг снова нажал кнопку. Безрезультатно.

— Хороший вопрос.

Оба уставились на автомобиль, словно ожидали, что он сам преодолеет трудность. Вообще-то, если судить по цене, отпечатанной на все еще сохранившейся этикетке, такую надежду нельзя было бы считать совсем уж фантастической.

— Тут неподалеку станция «МАРТА», — сказал, в конце концов, Фрэнсис. — Нельзя же нормально ехать, когда тент торчит прямо вверх.

— Почему я до сих пор считаю покупку дополнительной гарантии хорошим капиталовложением? — пробормотал Лэнг. — Помогите мне, попробуем поднять эту пакость вручную — вдруг дождь пойдет.

Но тент не пожелал двигаться ни туда, ни сюда. Так они и оставили автомобиль — дорогую коробку из стали и хрома — с открытой крышкой возле таверны.

Глава 22

Джорджия, округ Декальб, университет Эмори,

через два дня

Лэнг припарковал «Мерседес» между внедорожником с табличкой под задним стеклом, на которой греческими буквами было написано название студенческой организации, и «Тойотой», чей бампер украшала наклейка «Гарвард: северный „Эмори“». Прямо перед ним лежала лужайка, украшенная раскидистыми дубами; по ее сторонам возвышались два облицованных мрамором здания под красными черепичными крышами. Лэнг проверил приготовленные для разговора заметки и взглянул на часы. Чтобы избежать слежки, он ехал длинным, окольным маршрутом, но все же добрался, похоже, именно туда, куда нужно, и даже за несколько минут до назначенного времени.

Заинтригованный тем, что в опекаемом методистской церковью университете ведется изучение иудаизма, Лэнг отыскал в интернете университетские программы и выяснил, что там преподают и историю Холокоста. Продолжая розыски, он нарыл любопытные вещи.

В конце 1950-х годов колледж Эмори представлял собой маленькое и довольно-таки безликое учреждение, служившее в основном подготовительной базой для престижной медицинской школы Университета Джорджии. Зачастую разочарованным докторантам здесь доставались на выходе лишь утешительные призы в виде ученой степени по гуманитарным наукам.

Это положение изменил малоизвестный профессор богословия Том Алтизер, когда обнародовал свою теорию о том, что Бог мертв. Не отвернулся, не потерял интерес, а умер и попал куда-то туда, куда мог попасть после смерти Владыка Небес.

Члены богословского факультета, подхватив полы академических мантий, ударились в паническое бегство, а университетские адвокаты принялись искать возможность для досрочного расторжения контракта с Алтизером.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация