Лэнг вошел в домик и купил билет. Снаружи целая толпа гидов дожидалась туристов, но здесь их попросту не было. Вспомнив переполненные машинами улицы на холме и заметив, что поблизости нет сколько-нибудь просторной стоянки, Лэнг решил, что, по всей видимости, из-за этого большие туристские автобусы отправляют в Помпеи. Этот гораздо больший по размеру, пусть и не столь хорошо сохранившийся город мог принимать по несколько тысяч туристов в день. Тогда как здесь даже две сотни человек заполнили бы все доступные для осмотра улицы.
Спустившись по ступенькам, он прошел вдоль волнолома и вскоре оказался возле одного из тех мест, где почва была защищена просторным брезентовым тентом. А возле входа в палатку стоял, держа какой-то камень в одной руке и огромную лупу в другой, Индиана Джонс. Или его итальянский двойник. Высокий мужчина в широкополой шляпе, костюме хаки, напоминавшем военную форму, и в высоких ботинках, самозабвенно что-то рассматривал.
— Доктор Росси?
«Индиана» обратил к нему близорукий от многолетнего изучения древностей взгляд. Лицо у него было загорелым и не по возрасту морщинистым от постоянного пребывания на солнце. Из-под шляпы, как хвост, торчала белая косичка. А улыбка, столь же ослепительная как у молодого Савелли, продемонстрировала столь же прекрасные зубы.
— Мистер Коуч? — Он переложил лупу из правой руки в левую, потом положил ее, вместе с камнем, на землю и лишь после этого протянул руку. — Энрико позвонил мне, наверно, сразу же после того, как вы вышли из музея. Не каждый день нас удостаивают визитами американские журналисты.
Акцент у него был скорее британский, нежели итальянский.
Преодолев острый приступ совести, Лэнг извлек маленький магнитофон и пристроил его на камне, возможно, служившем швартовой тумбой для римских галер.
— Меня особенно интересует то, как вы применяете в своем деле достижения криминалистки. А точнее — методы и оборудование, при помощи которых удается читать старые и стертые надписи или древние выцветшие тексты.
Археолог кивнул.
— Поверьте, мистер Коуч, в этом нет никакого волшебства. — Он наклонился и поднял изучаемый им камень. — Обратите внимание на вот эти углубления. Я подозреваю, что это было нечто вроде бирки, возможно, тем, что мы сейчас назвали бы регистрационным номером какого-то частного судна. Много веков камень полировало песком на пляже, и надпись почти стерлась.
Даже через лупу, протянутую доктором Росси Лэнгу, можно было различить только чуть заметные углубления неопределенной формы.
«Журналист» опустил лупу.
— Неужели вы в состоянии прочитать, что тут было написано?
Итальянец вошел в палатку, жестом пригласив за собой Лэнга, и опустил откидную матерчатую створку. Воздух сделался неподвижным, и сразу же Рейлли почувствовал, как у него от пота защипало шею. Археолог открыл какую-то коробку и вынул оттуда прибор, похожий на обычный фен для сушки волос.
— Прошу прощения, что держу вас в такой духоте, но для такого дела чем темнее, тем лучше. Это ультрафиолетовый сканер. — Он поднял прибор, направил его так, чтобы луч упал на поверхность камня, и лишь потом включил. — Смотрите!
Эффект оказался поистине магическим — бесформенные углубления превратились в довольно четкие римские цифры XXI.
— Двадцать один?.. — не без скепсиса вопросительно произнес Лэнг, будто не верил своим глазам.
— Двадцать один, — подтвердил доктор Росси. — Правда, мы не знаем, что это. Может быть, номер судна по какому-то регистру, может быть, номер причала, а может быть, и вовсе часть какой-то большой надписи. Наше дело — сплошные загадки.
Впрочем, такое положение, казалось, нисколько не удручало его, а, напротив, радовало.
— Скажите, а как действует этот свет? — осведомился Лэнг.
Росси положил камень и откинул входной клапан. Ворвавшийся в палатку воздух был очень теплым и влажным, но все равно освежал, как бывает на кухне, когда откроешь дверь после того, как поджарил несколько порций мяса.
— Когда на камне или любом другом твердом предмете вырезается надпись, хоть вручную, хоть механически, то прорезь, как правило, уходит глубже, чем может разглядеть человеческий глаз. К тому же этот участок всегда бывает очень тонок. Ультрафиолетовый свет всего лишь выявляет эти невидимые углубления и дает возможность получить тени от их краев. Этот самый простой путь. Ну, а если он не дает результата, мы пробуем другой метод.
Из какого-то другого ящика он вынул фотоаппарат с очень коротким и широким объективом.
— Тридцатипятимиллиметровая пленка, макросъемочный объектив и ультрафиолетовый светофильтр. Мы положим камень на стол, включим мощный свет и сфотографируем его.
— Точно так же устанавливают сбитые номера на огнестрельном оружии, — подхватил Лэнг.
— По крайней мере, в ваших криминальных теледрамах.
Он положил камеру на место и взял другую, точно такую же.
— Объективы одинаковые, только светофильтр не ультрафиолетовый, а, наоборот, инфракрасный. Если мы имеем дело с текстом, написанным на пергаменте, папирусе, в общем, на любом пористом материале, причем написанным чернилами, то пользуемся этим аппаратом. Часто случается, что на поверхности красящего вещества давно нет, однако внутри оно остается, и этот след можно зафиксировать только этой камерой. Между прочим, в оксиринхских папирусах, тех, что раскопали в накапливавшейся с античных времен свалке, оказались утраченные фрагменты пьес Аристофана, ранние редакции Евангелий и много других уникальных вещей. Все это было выброшено в период со второго по седьмой век. Эта камера позволяет нам прочесть то, что еще недавно было не под силу исследователям.
Лэнг приготовился выслушать полноценную академическую лекцию и очень удивился, когда доктор Росси вдруг прервал монолог.
— Впрочем, я отклонился от темы. Если захотите подробнее узнать, как действует такое оборудование, просто запомните название: «Оксиринхские папирусы». Не сомневаюсь, что в Интернете вы найдете о них самую разнообразную информацию.
Он еще раз повторил: «Оксиринхские папирусы», чтобы название наверняка записалось на пустую магнитофонную пленку, и поднес часы почти к самым глазам.
— Боже! Уже давно пора объявлять перерыв на сиесту. Рабочие будут жаловаться. Скажите, мистер Коуч, у вас в Америке есть такие профсоюзы?
Лэнга так и подмывало посоветовать археологу задать этот вопрос кому-нибудь из безработных, уволенных авиакомпаниями, но он предпочел уклончивый и бессодержательный ответ:
— Конечно, есть, куда же без них? Большое вам спасибо, доктор, вы очень помогли мне.
Они вышли из-под навеса.
— Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мною чаю? — спросил археолог. — Или чего-нибудь более холодного?
Лэнг собрался было ответить, но вдруг уловил краем глаза что-то необычное. Вспышка света, отражение лишь недавно ушедшего из зенита солнца в стекле. Маленьком, идеально отшлифованном стеклышке.
