Принцип, гласящий, что лучше отпустить сотню преступников, чем посадить одного невиновного, в Атланте, округ Фултон, не только провозглашался, но, кажется, выполнялся на деле. Районный прокурор, наверное, сумел бы провалить дело по обвинению в убийстве даже против кровожадного Аттилы, предводителя гуннов.
— Да, я перед вами в долгу, это верно, — Капуцин кивал так энергично, будто голова у него была закреплена на пружине.
Лэнг подозревал, что его бывший клиент получил свое прозвище из-за сходства с обезьяной. Ведь известно же, что так называется одна из их пород. Из-за сильной сутулости его руки казались чрезмерно длинными, можно было подумать, что еще немного, и их хозяин сможет, не наклоняясь, коснуться пола. Волосы росли прямо от бровей, а глаза ни на секунду не оставались в покое и шарили по пространству, как будто постоянно что-то искали. Все видимые части тела поросли густыми черными волосами — тыльные стороны ладоней, предплечья, почти все лицо.
— Так что я пришел, чтобы попросить вернуть долг, — сказал Лэнг.
Снова голова дернулась, как у куклы:
— Да, конечно. Когда пожелаете.
— Мне нужна пушка, причем немедленно.
Улыбка тут же погасла в густой черной бороде. Собеседник Лэнга явно разрывался между чувством долга и боязнью возможных неприятностей:
— Даже и не знаю. Нет, конечно, я не стану тянуть, но ведь как по закону-то положено? Я ж могу лицензии лишиться.
Лэнг подошел к стеклянной витрине куда меньшего размера, чем та, где хранились безделушки.
— Посмотрим, что у вас есть. — Он ткнул пальцем: — Покажите мне вот этот девятимиллиметровый «браунинг HP 35».
— Хорошая вещь, — пропел Капуцин, заходя с другой стороны шкафчика и поворачивая ключ. — Тринадцать патронов…
— Я знаю, — нетерпеливо перебил его Лэнг, протягивая руку.
Прикосновение к оружию пробудило в нем воспоминания. Именно такой пистолет он получил, когда поступил на службу в Управление, и лишь со временем заменил его на «зиг-зауэр», который был легче и вмещал больше патронов. Лэнг оттянул затвор, поднял пистолет и посмотрел в дуло под светом ламп. Нарезка канала оказалась почти не стертой, механизм был чистым; очевидно, прежний владелец пистолета был убежден, что оружие может быть надежным только при хорошем уходе.
Отпущенный затвор встал на место с характерным четким звуком.
— Сколько?
Капуцин поджал губы и, подняв руку, почесал спину; Лэнг подумал, что это тоже типично обезьяний жест.
— Триста пятьдесят. Вам отдам за триста.
Лэнг готов был поклясться, что за это оружие ломбардщик заплатил не более ста пятидесяти, но у него не было ни времени, ни настроения торговаться.
— Идет. Только он нужен мне немедленно.
Капуцин достал бланк:
— БАТО должно дать подтверждение. Может, я получу его, пока вы будете в магазине, а может, и три дня пройдет.
Лэнг покачал головой:
— Возможно, через три дня меня уже не будет в стране.
— Никаких проблем. Вы только заполните форму и дайте мне чек с непроставленной датой. Даже если вам не дадут подтверждения, я не получу на ж… больших неприятностей.
Не показывая вида, насколько он рад согласию, Лэнг принялся заполнять форму.
— Не беспокойтесь. Будь я замешан в преступлениях, меня лишили бы права на адвокатскую практику.
— Но ведь даже адвокат может состоять на учете у психиатров, — невозмутимо ответил Капуцин.
Лэнг положил на прилавок три стодолларовые купюры и добавил еще пятьдесят:
— А это — компенсация за лишнее волнение.
Он направился к двери, но тут же остановился и взял в руку трость с бронзовым набалдашником — отличную старомодную трость для почтенного джентльмена.
— А это сколько?
— Еще двадцать пять, и она ваша.
Лэнг внимательно осмотрел трость и обнаружил, что набалдашник можно отделить от палки.
— Договорились!
Капуцин, не пересчитывая, сунул деньги в карман:
— А вы знаете, как можно быстрее всего спустить адвоката с дерева?
Нашел чем удивить.
— Обрезать веревку.
Что может быть лучше тупой бородатой шутки?
Положив «браунинг» в один карман, а коробку с патронами — в другой, Лэнг, опираясь на трость и тяжело хромая, вышел на улицу и с трудом, цепляясь обеими руками за ручки, влез на переднее сиденье машины.
— Ну вот, дело сделано. Поехали.
Герт не повернула головы:
— Как только я остановилась, под плакатом с жареными ребрышками припарковался белый «Шевроле».
— Ну и что? — спросил Лэнг, ухватившись за ремень безопасности. — Сюда много народу приезжает на ленч.
— Из машины никто не вышел.
Не поворачивая головы, Лэнг разглядел в зеркальце двоих мужчин на переднем сиденье. Они просто, ничего не делая, сидели в машине.
Лэнг отпустил незастегнутый ремень и снова неуклюже выбрался из машины:
— Подожди еще минутку.
— Уже недовольны? — осведомился из полутьмы Капуцин, когда Лэнг вернулся в ломбард.
Лэнг покачал головой:
— Еще одна просьба.
Хозяин ломбарда понял его с полуслова.
Когда Лэнг с теми же усилиями вернулся во внедорожник, Герт продолжала рассматривать «Шевроле».
— И что теперь?
— Подождем.
Ждать пришлось недолго. Из-за угла вывернул «Кадиллак» нездорового желтушно-зеленого цвета. По очертаниям и высоченным «плавникам» было видно, что это настоящий раритет образца пятидесятых годов. Капуцин ездил на ней все время, сколько Лэнг был с ним знаком.
Большой автомобиль остановился как раз позади «шеви», преградив ему выезд с парковочного места. Капуцин вышел и зашагал в забегаловку, где торговали жареным мясом.
— Поехали, — сказал Лэнг.
Не обращая внимания на крики из запертого на стоянке «Шевроле», Капуцин вошел в дверь, за которой торговали пресловутыми ребрышками, — обычный занятой человек, торопящийся купить себе завтрак навынос. Лэнг запомнил номерной знак на «Шевроле», хотя и был уверен, что это ничего ему не даст.
Только-только Герт собралась что-то сказать, как в кармане у Лэнга зазвонил сотовый телефон. Это был Майлс.
— Что-то ты долго возился, — укоризненно заметил Лэнг.
Майлс громко фыркнул:
— Знаешь, мое хозяйство занимается еще кое-чем, кроме твоих дел.
— Но ты сделал все, что мог.
— Как всегда. Куда прикажешь прислать письмишко?
