Это была фотография, на которой был запечатлен он сам в смокинге.
Британский музей!
Но каким?..
Времени на размышления у него не оказалось.
Приятель бритого показался из-за угла и выругался от неожиданности, увидев своего напарника распростертым на тротуаре. Он был, пожалуй, даже крупнее бритого, причем настолько, что Лэнгу мимоходом пришла в голову мысль о том, что стероиды в обязательном порядке входят в меню чешского завтрака для чемпионов.
Несомненным было лишь одно — они любили ножи. По крайней мере, эта пара.
Послышался негромкий щелчок, и в лучах заходящего солнца сверкнуло шестидюймовое лезвие. Лэнг поспешно поднялся, опираясь на трость, а новый враг шагнул к нему, поигрывая ножом.
Движения Лэнга он принял за попытку убежать и что-то произнес. Лэнг не понимал его слов, но по тону понял, что они должны были значить что-то вроде: «Плыви сюда, рыбка. Сейчас я тебя выпотрошу».
Теперь Лэнгу стало ясно, что потраченные им двадцать пять долларов окупаются с очень большими процентами. Перехватив трость левой рукой за середину и отступая со всей скоростью, какую позволяли его неокрепшие ноги, он нажал на кнопку возле набалдашника.
При этом он не отрывал взгляда от противника — этого нельзя было делать ни в коем случае. Поэтому Лэнг увидел, как широко раскрылись у того глаза, когда из трости вылетел клинок длиной в добрых три с половиной фута. Что эта трость предназначена для того, чтобы скрывать шпагу, он понял в ту самую секунду, когда взял ее в руки в ломбарде у Капуцина.
Клинок со зловещим шипением разрубил воздух.
— Не ожидал? Думал легко справиться с инвалидом?
По-видимому, так оно и было.
Несомненно, здоровяк не желал ощутить в себе даже небольшой части тонкого острия. Он сделал пару быстрых шагов назад, резко повернулся и убежал.
Насколько успел разглядеть Лэнг, подонок так поставил машину, чтобы ничто не помешало уехать как можно быстрее.
Лэнг повернулся, чтобы побыстрее вернуться в гостиницу, но тут у него в кармане зазвонил смартфон. На экране высветился номер его офиса.
— Сара?
— Да, Лэнг, это я.
— Что случилось?
— «Хоум депот»… Я позвонила им, как вы велели, попросила их забрать большую плиту и доставить настенную.
Иисусе! Она ведь вполне могла отправить ему текстовое сообщение; собственно, в этом и заключалось главное достоинство смартфона. Но ведь это была Сара, сопротивлявшаяся всяким нововведениям, как вакцина — атакам вируса гриппа. Когда подобные устройства сменили прежние громоздкие телефоны с длинными антеннами, ему пришлось долго уламывать ее, уговаривать и даже прибегнуть к прямым угрозам — или она осваивает азы работы с компьютером, или он отправляет ее на пенсию. И все равно к электронной почте она относилась с большими подозрениями, опасалась своенравности электронных устройств, в особенности компьютеров, не верила в сохранность компьютерных файлов где бы то ни было, в том числе и на компакт-дисках. Все это, была убеждена она, не в состоянии надежно сберегать информацию — в отличие от старых добрых картонных скоросшивателей.
Сара подождала его ответа. Или, может быть, дала ему возможность тяжело вздохнуть.
— Я не вовремя?
— Нет, нет, просто у меня тут была встреча с… э-э… кое с кем. Значит, из «Хоум депот» должны были доставить настенную плиту — и?..
— Звонил сотрудник из управляющей компании вашего дома и жаловался, что коридор возле вашей квартиры перегорожен.
— Попробуйте договориться с тем, кто будет устанавливать плиту, чтобы он занес ее внутрь.
— Если бы все было так просто. Они оставили большую плиту и привезли вытяжку, которая идет в комплекте с нею. Я звонила в магазин. Там уверяют, что вы заказали именно это.
Лэнг снова тяжело вздохнул:
— И с кем вы разговаривали? С Фраем или Лори?
IV
Через тридцать минут
Если бы бритый с напарником знали о том, как чувствовал себя Лэнг, вернувшись в гостиницу, они могли бы считать, что хотя бы частично достигли своей цели. В еще не восстановившихся травмированных частях — а таковые преобладали в его теле — ныло, зудело или попросту болело. Рейлли преодолел желание растянуться на кровати, чтобы дать отдохнуть мышцам и суставам, и прямиком направился к столу администратора.
— Не могли бы вы помочь мне? — осведомился он.
— Конечно, — кивнула женщина. — Может быть, порекомендовать вам место для обеда? Или заказать на завтра такси, чтобы вы могли осмотреть город? — Она заговорщицки улыбнулась: — Или подобрать вам компанию на вечер?
— Нет, благодарю вас. — Лэнг указал на толстый том, который мог быть только телефонным справочником: — У меня есть хобби — я коллекционирую старинные книги. Знакомый рекомендовал мне магазин здесь, в Праге…
Не надеясь правильно выговорить сложное название, он записал его.
— А там, на вывеске, было написано, что они не принимают без предварительной договоренности. Не могли бы вы?..
Женщина вновь кивнула и подняла трубку старомодного дискового телефона.
Говорила она на незнакомом Лэнгу языке; он решил, что по-чешски. Ему удалось уловить лишь слово «американец», что во многих европейских странах воспринималось как «лох, которого можно развести на бабки». Потом она протянула ему трубку.
— Здравствуйте, — выжидательно произнес он.
— Мистер Рейлли?
Он не мог понять, кому принадлежит этот голос, говоривший по-английски лишь с небольшим акцентом, — мужчине или женщине.
— Кто же из моих клиентов был настолько любезен, что адресовал вас ко мне?
Лэнг внезапно решил говорить правду. Или, по крайней мере, держаться настолько близко к правде, насколько это можно было позволить.
— Ион Уизерсон-Уилби.
— Такое несчастье! Вы слышали?
Лэнг кивнул, как будто собеседник мог его разглядеть:
— Увы. Он упомянул о вашем магазине незадолго до… э-э… своей смерти. А мне очень хотелось бы посмотреть, не найдется ли у вас чего-нибудь интересного для меня.
— Вас интересует что-то конкретное или какой-то исторический период?
— Что-нибудь вроде того, что вы продали сэру Иону.
Последовала явственно уловимая пауза:
— Думаю, мы могли бы встретиться где-нибудь вне моего магазина.
— Я впервые в Праге. Так что выбор за вами.
— Как вы относитесь к кухне Нового Орлеана?
Странный вопрос.
— Неплохо, но…
— В подвале вашей гостиницы примерно через час, вас устроит? Чтобы поговорить, нужно успеть до девяти вечера. А потом, когда заиграет музыка, мы не услышим друг друга.
