Рейлли шагнул к загроможденному столу и посмотрел на книгу. Это был, по всей вероятности, географический атлас на неизвестном ему языке. А из-под атласа выглядывали два свитка пергамента, скрепленные вместе резинкой.
Он так сосредоточился на осмотре комнаты, что не сразу уловил тихое поскрипывание паркета. Вскинув пистолет, он обернулся.
Поздно.
Могучая рука ударом ребра ладони выбила пистолет, и тот с грохотом отлетел в сторону. Чужое предплечье сдавило Лэнгу горло, перекрыв доступ воздуха. В другой руке сверкнул нож с длинным выкидным лезвием — вроде того, что был у бритоголового. Возможно, именно тот, которым расправились с Клаусом. Нападавший крепко прижал Лэнга к себе, так что пустить в ход лезвие, спрятанное в трости, было невозможно.
Рейлли удалось просунуть ладонь левой руки под душившее его предплечье. Правой рукой он пытался оттолкнуть нож. Но в этой борьбе трудно было надеяться на успех — слишком силен был противник.
Делать нечего — Лэнгу пришлось выпустить стискивающую его горло ручищу. Согнув собственную руку в локте, он попытался ударить туда, где должно было находиться солнечное сплетение противника. Живот оказался твердым от мускулов, словно доска. Нападавший негромко, сдавленно охнул, но еще сильнее сдавил горло.
Края поля зрения Лэнга помутнели — явный признак нехватки кислорода. Собственно, неясным оставалось только одно — будет ли он еще в сознании, когда ему перережут горло, как Клаусу, или успеет к тому времени лишиться чувств.
Так и будет, если он ничего не предпримет, причем немедленно. Но что предпринять?
VII
Международный аэропорт Хартсфилд-Джексон,
Атланта, Джорджия
20:31 по стандартному восточному времени
Накануне вечером
Герт наблюдала за мужчиной, который наблюдал за ней.
Она давно привыкла к тому, что мужчины пялятся на нее так, что порой не замечают происходящего вокруг. Но этот, в отличие от большинства, притворялся, что читает газету. Там, видимо, было что-то настолько интересное, что он не переворачивал страницы уже минут двадцать.
Она впервые обратила на него внимание, когда они с Манфредом вошли в ворота на посадку. Не в те, через которые проходили пассажиры нужного им рейса, а другие, выбранные чисто случайно. Это была мера предосторожности. Как раз для того, чтобы кто-нибудь вроде типа с газетой выдал себя. Она почти не сомневалась в том, что кто-нибудь обязательно будет ошиваться в зоне вылета до тех пор, пока она не сядет в самолет, направляющийся… Она скосила глаза на электронное табло возле стойки регистрации. Направляющийся в Париж.
Естественно, это было одним из множества мест, куда они с сыном не собирались отправиться этой ночью.
Посадка на самолет в Город света должна была начаться через семнадцать минут. Герт намеренно выбрала рейс ведущей авиакомпании Атланты, так как знала о ее уже легендарной неспособности отправить международный рейс вовремя. Для компании Юга, славящегося ленью и расхлябанностью, было естественным воспринимать опубликованное расписание как всего лишь ориентир. А пассажирам достаточно было уверенности в том, что самолет не вылетит и не прибудет раньше назначенного времени. А вот предсказать время задержки было не легче, чем угадать изменение тенденции на фондовом рынке или назвать имя новой звезды профессионального спорта, которую поймают на применении стероидов. Впрочем, Герт знала по собственному опыту, что лететь самолетом этой компании в другую страну с расчетом сделать там пересадку означало ночевку в каком-нибудь совершенно незапланированном месте.
Но никакой пересадки она не планировала, а выдуманная ею затея могла пройти только с большой и не слишком аккуратной компанией.
В промежутках между хриплыми объявлениями о различных причинах возможной задержки рейса на Париж она старалась развлекать уставшего Манфреда. Или, по крайней мере, делать так, чтобы он не раздражал пассажиров, и без того разозленных постоянными сбоями в работе авиакомпании и извинениями за них. Пока что хватало прогулок по залу и наблюдения в окна за огнями взлетающих самолетов. Когда она переходила с места на место, читатель газеты тоже передвигался так, чтобы видеть ее. Несколько раз он разговаривал по мобильному.
Герт очень сомневалась в том, что преследователей интересовала именно ее персона. Им был нужен Лэнг. Она была всего лишь одной из тех людей, с кем он, вероятнее всего, встретится, и потому за ней стоило следить на тот случай, если Лэнг «сорвется с поводка». Не исключено, что они не знали, где он находится, но в такое мало верилось. Из ее собственных наблюдений следовало, что организация, на которую работал усердный читатель газеты, должна была успешно внедриться в компьютерную сеть авиакомпании. Если так, то нет ничего удивительного в том, что они прислали человека с газетой приглядеть за ее отлетом после спорадической и не слишком умелой слежки, от которой она неоднократно уходила. Герт купила билет на свое настоящее имя. Чиновники Управления испытывали параноидальный страх перед возможной оглаской чего бы то ни было, и потому пользоваться фальшивыми документами при путешествиях не по служебным делам категорически возбранялось.
В конце концов поток извинений иссяк и объявили посадку пассажиров первого класса рейса на Париж. Держа Манфреда за руку, Герт закатила чемодан на транспортер. Как и следовало ожидать, контролер лишь мельком глянул на два посадочных талона, и Герт с сыном благополучно устроились в больших удобных креслах, расстояния между которыми вполне хватало для крупных взрослых пассажиров. Впрочем, через несколько минут в проходе появился мужчина. Он остановился возле Герт и посмотрел на билет, который держал в руке, на Герт и снова на билет.
— Простите, вы сидите на своих местах? — спросил он, причем по тону было ясно, что спрашивает он лишь для проформы, так как ответ ему известен.
Герт тоже уставилась в корешок талона, который держала в руке:
— Рейс один-семнадцать, места 2-А и 2-Б.
Тем временем подошел стюарт:
— Вы сели не в тот самолет, милочка. Мы летим в Париж.
Герт поднялась, всем своим видом демонстрируя изумление и смущение.
— О, простите, простите… — Она наклонилась, чтобы расстегнуть ремень на Манфреде, потом взяла с полки свою сумку. — Надеюсь, я не…
Чуть не лишившийся места пассажир как завороженный уставился на ее блузку, где не были застегнуты две верхние пуговицы:
— О, не переживайте. Надеюсь, вы тоже улетите благополучно.
Герт еще некоторое время стояла перед входом, пропуская пассажиров, тянувшихся в самолет, словно овцы в загон. Когда прошел последний, она с Манфредом вернулась в зону посадки. Как она и ожидала, шпиона с газетой уже не было.
Мать и сын не спеша прошли по залу к выходу на тот рейс, который был им нужен. Как и было предусмотрено планом Герт, его вылет тоже задержался.
