— Но, — возразил Лэнг, — нам ведь нужно увидеться с патриархом!
— Он будет здесь завтра только до полудня. А потом уедет в Стамбул на крестины внука своего друга, в церковь Спасителя в Хоре. Храм невелик, но в нем имеются замечательные византийские мозаики. Возможно, вам стоит встретиться с ним там.
Лэнгу очень хотелось остаться в монастыре. Здесь любой посторонний сразу же оказался бы на виду. К тому же дополнительное плавание на пароме позволило бы тем, кто стремился убить его, предпринять еще одну попытку. Зато в городе они с Герт смогут затеряться в многонациональной толпе. Там они будут не так заметны, как на этих маленьких островах.
— Пожалуйста, передайте ему, что мы рассчитываем увидеться с ним во время крещения. Мы задержим его лишь на несколько минут.
IX
«Сиде, отель и пансион»,
Утага-сок, 20,
Султанахмет, Стамбул
Ранний вечер
Гостиница была маленькой и не слишком претенциозной; в ресторане, располагавшемся в пристроенной на крыше террасе, подавали лишь несколько блюд. Сидя за своим столом — их было здесь всего десять, — Лэнг и Герт видели освещенные прожекторами здания Голубой мечети, Айя-Софии и египетский обелиск, извещавший о том, что здесь находился центр ипподрома древнего Византия, выстроенного в III веке гигантского сооружения, где помещалось сто тысяч зрителей. Выбор блюд они доверили хозяину гостиницы, исполнявшему заодно и обязанности метрдотеля, который предложил им рыбный шиш-кебаб, имам-баялды, что по-турецки значит «имам упал в обморок» — ломтики баклажанов, фаршированные обжаренными с луком томатами, — и холодный рисовый пудинг. Белое вино «Долука» хотя и оказалось довольно терпким, все же было приемлемым.
Хозяин гостиницы проявлял к ним особый интерес с того самого мгновения, как они появились на пороге. Дело в том, решил Лэнг, что у него, наверное, редко останавливаются американцы, тем более не имеющие паспортов. Отсутствие документов означало, что их не обязательно, да и невозможно зарегистрировать как положено, и все деньги, которые они заплатили наличными за номер, останутся в кармане хозяина целиком, без всяких налоговых вычетов. Стоило Герт оторвать взгляд от карты города — точно такой же, какие предоставляют своим клиентам за счет близлежащих магазинов и ресторанов едва ли не все отели Европы, — как хозяин материализовался около их столика.
— Скажите, Большой базар сейчас открыт?
Хозяин печально покачал головой:
— Нет, мадам, большинство магазинов уже закрыто. — Тут он повеселел и подмигнул Лэнгу. — Но сам базар открыт. Там много ресторанов, кофеен и даже мечеть, которая никогда не закрывается. А товары вы сможете заранее присмотреть себе через витрины, и это обойдется вам даром.
Лэнг строго взглянул на Герт и чуть заметно качнул головой, а хозяин между тем продолжал:
— Идите налево по Йеребатан-кад. Увидите большой камень — все, что осталось от Миллионной арки, которую когда-то построили римляне. Оттуда снова поверните налево. Улица одна, хотя названий у нее несколько. По ней вы попадете на базар.
Лэнг выждал, пока хозяин собственноручно собрал посуду и направился к лестнице, ведущей на кухню.
— Ты спятила?
С совершенно невинным видом (который ей мало шел) Герт вскинула брови и нашарила в сумке пачку «Мальборо». Вытряхнув оттуда сигарету, она, как обычно, постучала ею по столу. Лэнг ненавидел курение, но эта привычка Герт почему-то казалась ему очень сексуальной.
Затем она взяла лежавший на столе коробок, зажгла спичку, прикурила и выпустила облачко дыма:
— Спятила? Почему ты так решил?
Лэнг обвел взглядом другие столики. За ними тоже курили. Он оказался единственным некурящим из всех посетителей. И на улице чуть ли не каждый мужчина сжимал в зубах или в пальцах дымящуюся сигарету. Турки определенно любили курение. Возможно, в местной воде содержалось какое-нибудь вещество, препятствующее раку и эмфиземе. С другой стороны, вода, которую здесь пили, продавалась только в бутылках с французскими наклейками.
— Почему? — Он еще больше понизил голос. — Всего несколько часов назад нас с тобой только чудом не убили. А теперь ты решила отправиться ночью бродить по улицам.
— Бродить? Бродить мы не будем. У нас есть цель.
— Но…
— Что — но? По дороге сюда мы, чтобы убедиться, что за нами не следят, дважды меняли такси, а потом еще ехали в этой, как ее?..
— В долмуше.
Этот вид транспорта представлял собою «Шевроле», выпущенный в начале пятидесятых годов, из которого вытащили сиденья и сделали за спиной у водителя две продольные скамьи. Ездили такие кареты по определенным маршрутам. Дешевле такси, регулярнее автобусов. Как правило, они трогались лишь после того, как оказывались заняты все пассажирские места, оправдывая тем самым свое название, означающее в переводе с турецкого «тесный».
Герт наморщила нос, с неудовольствием вспоминая поездку.
— Этот тип сидел чуть ли не на моих коленях. И не мылся самое меньшее неделю.
— И не мог отвести глаз от твоей груди.
— Наверное, его жена ходит в этом кошмарном черном чехле и он злился, что я не ношу такого же.
Лэнг был уверен, что отличит злобный взгляд от похотливого. Впрочем, насколько он знал из книг, мужчину-мусульманина можно было оскорбить демонстрацией любой части женского тела — хоть ноги, хоть руки. Возможно, глубокое декольте платья Герт нарушало какие-то установления. Но он не стал рассуждать на этот счет, и Герт продолжила свои мысли:
— Как бы там ни было, мы сошлись на том, что «хвоста» за нами нет. Паспортов у нас тоже нет, и хозяину пришлось звонить в полицию. Это значит, что нас нет в полицейской базе, а если бы документы были при нас, мы были бы там записаны. И те, кто нас ищет, не смогут забраться…
— Подключиться.
— Забраться, подключиться… Какая разница? Macht nichts
[33]
. Так или иначе, им не удастся найти нас так легко, как если бы мы нормально зарегистрировались.
— И что?
— Почему бы нам не посмотреть Большой базар?
Лэнг чувствовал, что в ее логике имелся какой-то дефект, но не мог его сразу обнаружить.
Она поднялась, раздавила в пепельнице сигарету и пустила в ход решающий аргумент:
— В общем, я иду. Если хочешь, можешь присоединиться.
Лэнг знал, что Герт способна постоять за себя, как мало кто другой, независимо от пола. Несмотря на это, что-то в его душе — вероятно, не то благословение, не то проклятие родиться южанином — не могло смириться с тем, что женщина в одиночестве выйдет ночью на улицу незнакомого города, невзирая даже на то, что ее умения, с которыми мало кто был готов встретиться у женщины, не раз спасали ему жизнь.
