Очень скоро — прошло как раз столько времени, сколько нужно, чтобы быстрым шагом дойти до их номера, — в дверь забарабанили так, что было ясно: открывай или вышибем!
Лэнг открыл дверь и увидел перед собой двоих полицейских. Кобуры у обоих были расстегнуты, как будто они готовились столкнуться с сопротивлением.
Низко поклонившись, Лэнг сделал приглашающий жест.
— Прошу вас, джентльмены. Как любезно со стороны инспектора Азиза, что он попросил вас привезти наши паспорта прямо в отель.
Выражение лиц у полицейских не изменилось.
— Пройдемте с нами, — сурово приказал один из них, протискиваясь мимо Лэнга в комнату.
Но Рейлли продолжал валять дурака, чтобы Герт могла проверить, не осталось ли где-нибудь на виду клочка скотча или чего-нибудь еще такого, что могло бы навести на мысль, что здесь недавно что-то прятали.
— О, в этом нет никакой необходимости. Не стоило трудов возвращать их прямо нам в руки. Можно было просто оставить их у дежурного в отеле.
Полицейские всего мира отнюдь не славятся чувством юмора. И эти двое не были исключением. Тот, что говорил, схватил Лэнга за грудки:
— Я сказал: пройдемте с нами!
Оба расположились так, что можно было без особого труда уложить их и обезоружить. Правда, это не помогло бы вернуть паспорта и не прибавило бы инспектору покладистости.
Лэнг вскинул руки, всем своим видом показывая, что у него нет больше возражений:
— Хорошо! Хорошо! Мы идем.
Под любопытными взглядами нескольких человек, оказавшихся в вестибюле, их провели на улицу и усадили в разные автомобили на задние сиденья, отделенные от передних прочными решетками, как это практикуется полицией почти во всех странах. Потом машины одна за другой доехали до Золотого Рога, пересекли его по Галатскому мосту и въехали в Бейоглу, деловой центр Стамбула. Этот район, архитектурной доминантой которого является Галатская башня, первыми заселили в тринадцатом веке генуэзские торговцы, к которым вскоре прибавились евреи, бежавшие от испанской инквизиции, арабы, греки и армяне. Именно здесь размещали свои посольства европейские державы, намеревавшиеся наладить торговлю с Османской империей. Ну а сейчас ничего, кроме древней башни, не отличало этот район от центра любого другого современного города.
Но Лэнга интересовали не окружающие красоты, а место, куда их намеревались доставить.
Машины остановились перед зданием, на котором, в отличие от соседних, развевался турецкий флаг — белый полумесяц со звездой на красном фоне. Внутри их осмотрели с помощью ручного металлодетектора. Прибор писком сообщил о наличии у Лэнга часов, пряжки на ремне и мелких монет в кармане. Все это извлекли на столик, после чего осмотр повторили. Прибор снова запищал — на что, Лэнг уже не мог даже представить. Но полицейский, осуществлявший процедуру, удовлетворился достигнутым. Потом их провели вверх по лестнице, покрытой ковровой дорожкой, на которой уже почти не осталось ворса — одна основа. Дойдя до конца коридора, конвоиры остановились, один из них постучал в дверь. В кабинете за исцарапанным и помятым металлическим столом, точь-в-точь таким, какие Лэнг видел во всех полицейских участках, где ему доводилось бывать, сидел инспектор Азиз. Перед ним на столе лежала большая папка казенного вида, а поверх нее — вожделенные паспорта. Ближе к краю стола, рядом с дисковым телефоном, помещалась щербатая чашка, полная окурков. Мебели, кроме кресла, в котором расположился инспектор, в комнате не было. Не имелось в кабинете и каких-либо вещей, которые можно было бы принять за личные, из чего Лэнг сделал вывод, что инспектор лишь временно использует это помещение.
Азиз кивнул, и полицейские вышли, закрыв за собою дверь.
Инспектор сидел молча, лишь испытующе посмотрел на Герт, потом на Лэнга. Этот один из самых известных приемов допроса рассчитан на то, чтобы вывести подозреваемого из равновесия. Лэнг, следя за тем, чтобы не переминаться с ноги на ногу (инспектор мог бы принять это за тревогу), со скучающим видом уставился в окно. Там находилась кирпичная стена.
Поняв, что первая атака не принесла результатов, Азиз прибегнул к другой хитрости. Он открыл папку и сделал вид, будто читает ее содержимое:
— Насчет вас имеются любопытные сведения, мистер Рейлли. Подозрение в двух убийствах в Лондоне. И подтвержденное убийство несколько месяцев назад.
Лэнга его осведомленность ничуть не удивила. Одной из особенностей информационной эпохи являлось отсутствие приватности. Можно было не сомневаться, что инспектор проверил его имя по нескольким полицейским базам данных.
— Англичане не сочли нужным задерживать меня.
Карие глаза турка оторвались от бумаг:
— Презумпция невиновности, справедливость и все такое, я полагаю? — Он оперся обоими локтями на стол и подался вперед. — У нас, в Турции, другие законы. Здесь вас могут арестовать и по таким основательным подозрениям, и даже вовсе без них.
— Я обязательно учту это, если захочу совершить в Турции какое-нибудь преступление.
Азиз перевел взгляд на Герт:
— А вы, мисс Фукс? Как получилось, что паспорт у вас американский, а родной язык явно не английский? А ведь американцы должны хорошо говорить по-английски.
— А вы позвоните в любую информационную службу и узнайте, так ли это, — посоветовал Лэнг.
Взгляд, который бросил на него Азиз, был исполнен такой ярости, что, будь в комнате обои, они могли бы загореться под ним.
— Ну?
— Я родилась в Германии, — сказала Герт и тоже подалась вперед, опершись обеими руками на стол.
Движение казалось вполне естественным, следовало лишь учесть, что таким образом сразу менялось положение просторного декольте. Азизу пришлось сделать нешуточное усилие, чтобы перевести взгляд с оказавшихся перед ним грудей Герт на ее лицо.
— В Восточной Германии, — продолжала она, делая вид, будто не имеет никакого понятия о том, какой разлад происходит между глазами полицейского и его чувством долга. — За несколько лет до падения Стены я бежала в Западную Германию. А там получила работу в американской компании…
Тут можно оказаться на зыбкой почве, с тревогой подумал Лэнг. Они никоим образом не могли узнать, много ли известно инспектору. Можно было, ничем не рискуя, поручиться за то, что на полицейских сайтах не будет сведений о том, что Герт работает в Управлении. И все же в давным-давно разработанной легенде могут оказаться несообразности, Герт попросту может забыть какую-нибудь деталь, а это насторожит инспектора.
Азиз усилием воли заставил себя перевести взгляд на Лэнга:
— А вчерашний вечер на Большом базаре?
— На нас набросились двое молодых людей. Все это происходило на глазах вашего патрульного.
Азиз провел пальцем по усам и вновь повернулся к Герт, вкладывая всю свою волю в то, чтобы не заглядывать ей в вырез платья:
