Лэнг сомневался, что случившееся когда-нибудь сотрется из его памяти, но одно врезалось в нее совершенно намертво — та спокойная уверенность, с которой второй пилот взялся одной рукой за рычаг управления, а другой стер кровь своего товарища с прозрачного щитка шлема. Пусть использование вертолета на посылках для дипломатов было пустой тратой денег налогоплательщиков, зато человек, сидевший в правом пилотском кресле, отработал свое содержание вплоть до последнего цента.
«Блэк хоук» (или, может быть, «си хоук»), слегка вибрируя, сделал вираж налево, одновременно набирая высоту. Перехватываясь руками за скобы в потолке кабины, напомнившие ему о вагонах нью-йоркского метро, Лэнг поспешно пробрался вперед.
Надеть свои наушники он не успел.
— Что?.. — крикнул он в спину пилоту.
Тот в ответ поднял руку — подожди. Лэнг решил, что он разговаривает по радио, получает инструкции из консульства.
Закончив разговор, пилот немного повернулся на своем кресле и отвел от губ микрофон:
— Сам не знаю. Кто-то сначала попал в лопасть, а потом застрелил лейтенанта. — Он указал на приборную доску, сплошь усыпанную невообразимыми циферблатами и рычажками. — Вроде бы вены, то бишь гидравлика, не затронуты, механизм перекоса работает и мы вполне можем управляться. Но на одной из лопастей здоровая щербина. Поэтому так трясет. Я попытаюсь доставить лейтенанта в ближайший госпиталь.
Лэнг посмотрел на окровавленное тело, обвисшее на ремнях в пилотском кресле, поймал себя на том, что хочет сказать, что вряд ли имеет смысл торопиться, и вовремя прикусил язык. Нет уж, лучше тихо дождаться, пока эта тарахтелка развалится на куски где-нибудь между землей и небом.
Леванто выругался второй раз за неполных полчаса. Невероятно! Его первый выстрел угодил в лопасть винта вертолета. Пока он досылал следующий патрон и вновь прицеливался, как он делал это сотни раз, ему пришло в голову, что у него остается довольно зыбкая возможность попытаться подстрелить пилота поднимающейся машины. Это ему удалось. Не просто попасть, а убить. Но вертолет не упал, лишившись управления, как он рассчитывал. Леванто не мог видеть второго пилота, но было совершенно очевидно, что кто-то перехватил управление, сведя на нет лучший, пожалуй, выстрел, который Леванто сделал за всю свою карьеру. Увы, вряд ли клиент сможет оценить его искусство.
Ему пришло в голову, что стоит предпринять третью попытку, выстрелить в мотор вертолета. Но дисциплина взяла верх над гневом. С такого расстояния он лишь выдаст свое местонахождение, а вертолет не собьет. Лучше поскорее отправиться на свидание с лошадью и ее коляской.
Обратный путь показался Лэнгу куда короче, чем полет на остров. Однако время подумать у него нашлось. Может быть, даже слишком много времени. Несмотря на обрывки радиопереговоров, которые он слышал в своих наушниках, и общее мнение всех троих морских пехотинцев, он был уверен, что это вовсе не террористический акт, целью которого было убить пилота и сорвать сообщение между консульством в Стамбуле и посольством в Анкаре. Адепты мусульманского джихада жарят более крупную дичь и убивают неверных, которые занимают видное положение. Во всяком случае, более видное, чем лейтенант морской пехоты. Они прерывают более важные сообщения и взрывают более серьезные вещи, чем одинокий старый вертолет: школы, церкви и другие места, где собирается помногу невинных людей. И все во имя мира, ислама и их пророка.
Нет, пуля, повредившая лопасть винта, предназначалась для него.
Эта мысль была порождена отнюдь не самолюбованием. И спокойнее от нее не становилось.
Взглянув вперед, Лэнг увидел, что красные брызги уже начали буреть. Это вполне могла быть его кровь, его мозг. Такое случалось далеко не в первый раз, но ему вдруг перехватило горло от печали. То ли потому, что пуля предназначалась ему, то ли потому, что вместо него погиб другой человек — он и сам не мог бы сказать.
А потом, как ему показалось, через несколько секунд, вертолет опустился на крышу большого здания, несомненно, больницы. Там уже ждали несколько человек в белых халатах. Под взглядами державших оружие на изготовку морских пехотинцев они осторожно вынули тело лейтенанта с пилотского кресла и перенесли на каталку. Пока все внимание было приковано к убитому офицеру, Лэнг взял Герт за руку и отвел чуть в сторону:
— Что?
— Бери сумку. Мы уходим.
— Уходим?
— Около больниц всегда можно найти такси. На нем мы и доедем до Анкары.
— А почему же мы не сделали этого сразу?
— Потому что за нами следила полиция. И существовала серьезная опасность, что они поедут следом и остановят такси, прежде чем мы успеем отъехать. А сейчас, думаю, они вряд ли представляют, где мы находимся.
— Когда инспектор догадается, что мы покинули город, полиция начнет опрашивать водителей такси и обязательно найдет того, кто отвез нас в Анкару.
— К тому времени мы уже пролетим полдороги домой.
Глава 6
I
Над Северной Атлантикой
Той же ночью
В который раз извечная авиабессонница Лэнга торжествовала победу. Герт, негромко посапывая, мирно спала в каюте «Гольфстрима». Как это часто бывало у них, близкое соприкосновение со смертью отозвалось вспышкой страсти, которая вылилась в необузданную и шумную любовную близость сразу же после того, как стюардесса убрала посуду после обеда. Честно говоря, им стоило немалого труда дождаться, пока заботливая девушка удалится в предназначенную для экипажа переднюю часть салона, после чего они ринулись в спальню, раздеваясь на ходу. Сейчас Лэнг смотрел по сторонам, проверяя, не забыла ли Герт в салоне что-нибудь из интимных принадлежностей своего туалета.
Вдруг ему пришла в голову мысль о том, что в мире экипажей частных самолетов о них с Герт, вероятно, ходят сплетни. В общем-то, ему не было дела до этого. Тем более сегодня.
Он был полностью сосредоточен на переводе, который лежал у него на коленях. Его изумил прежде всего малый размер текста — несколько страничек. Не коротковат ли текст для того, чтобы стоить жизней всех тех, кто был убит после его обнаружения? Лэнг перечитал первые строки. Они походили на письмо.
Да пребудет с тобой мир от Мира, любовь от Любви, милость от Милости, вера от Веры, жизнь от Святой Жизни!
Поскольку ты просил, чтобы я послал тебе тайную книгу, которая была открыта мне и Петру Господом, то я не смог бы отослать или отказать тебе; но я написал её еврейским алфавитом и послал её тебе и только тебе. Но так как ты — священник (в деле) спасения святых, старающийся искренне и не озабоченный передачей этого текста многим — того, что Спаситель не пожелал сообщить всем нам.
«Нас? Кого — нас? — спросил себя Лэнг. — Последователей? Но ведь Фрэнсис говорил, что, судя по всей имеющейся информации, Иаков, этот самый Иаков, брат Иисуса, не входил в число его последователей, а сидел преспокойно дома и заправлял семейным бизнесом…»
