Я могла пойти только в паб или в гостиницу. Причем только в самую дешевую, учитывая, сколько у меня осталось монет. Я шла по жилому кварталу, пытаясь вспомнить, где в последний раз видела заведение. Может быть, ближе к порту? Возможно, но возвращаться обратно я опасалась. Мне казалось, что так я только укреплюсь в мысли о том, что не соображаю, что делаю, что мое положение — просто хуже не бывает. Я не помнила, как попала в этот район, с какой стороны пришла. Так что в каком-то смысле лучше было идти вперед.
Я впала в ступор. Стояла посреди улицы, гадая, куда идти, и не обращая внимания на извозчиков. Меня попросту могли переехать. Я не сразу заметила, что рядом со мной остановилась карета, не сразу услышала оклики.
— Мисс! Здравствуйте, мисс! — послышался голос из глубины кареты.
Карета была очень красивая — не то что наши грубые деревенские фургоны. Темное дерево было натерто маслом, дверцы украшала резьба. В карету были запряжены две гнедые лошади, гривы которых были украшены, как у цирковых, но при этом на лошадях лежали черные траурные попоны.
— Так вы говорите по-английски или нет?
В окошке кареты появилось лицо джентльмена в странной красивой треуголке, украшенной алыми перьями. Он был бледен, светловолос, с утонченным, аристократичным лицом. При этом он как-то странно морщил губы: казалось, все время чем-то недоволен. Я смотрела на него и гадала, зачем такой благородный господин обращается ко мне.
— О, давай-ка я попробую, — послышался из кареты женский голос.
Мужчина в треуголке отодвинулся от окошка, его место заняла женщина. Она была еще бледнее мужчины, ее лицо было белым как снег. На ней было очень темное платье из муаровой тафты. Возможно, ее кожа казалась такой бледной из-за цвета платья. Она была красива, но при этом в ней было что-то пугающее. За неискренне улыбающимися губами прятались заостренные зубы. Глаза голубые, но такие бледные, что казались сиреневыми. Волосы цвета лютика очень гладко зачесаны и убраны под красивую шляпку, сдвинутую набок.
— Не бойся, — проговорила женщина, прежде чем я успела осознать, что действительно немного побаиваюсь ее.
Я попятилась назад, а женщина открыла дверцу кареты и спустилась на мостовую, шурша пышным подолом тафтяного платья. Такого красивого наряда я еще ни разу в жизни не видела. Ткань была тончайшей, тут и там она была собрана в маленькие складочки и рюши. Лиф плотно облегал тонкую осиную талию. Женщина медленно протянула ко мне руку, затянутую в тонкую черную перчатку. Казалось, она боится спугнуть трусливую собачонку.
К мужчине в треугольной шляпе подсел еще один незнакомец.
— С тобой все хорошо? Мы с друзьями заметили, что ты какая-то растерянная, — сказала женщина и чуть более тепло улыбнулась.
— Я… ну… то есть… — промямлила я, смущенная тем, что кто-то обратил на меня внимание. В это мгновение мне отчаянно хотелось человеческой доброты и понимания.
— Вы только что приехали в Бостон? — спросил второй мужчина из кареты.
Он показался мне намного симпатичнее первого. Темные волосы, добрые глаза, мягкость — все это внушало доверие. Я кивнула.
— Вам есть где остановиться? Вы уж меня простите за такие догадки, но вид у вас какой-то сиротливый. Ни дома, ни друзей? — спросила женщина, поглаживая мою руку.
— Спасибо вам за заботу. Быть может, вы могли бы указать мне дорогу до ближайшего паба, — проговорила я, теребя в руках сумочку.
Тут высокий поджарый мужчина вышел из кареты и выхватил у меня сумочку:
— Мы поступим лучше. Мы приютим вас. На сегодняшнюю ночь.
Женщина взяла меня за руку и потянула к карете.
— Мы едем на вечеринку, — сообщила она. — Вы ведь любите вечеринки, не так ли?
— Я… я не знаю, — пролепетала я.
Что-то подсказывало мне: это опасно. Каким образом трое богатых, красиво одетых людей могли взяться из ниоткуда и спасти меня? Естественно и благоразумно было повести себя осторожно.
— Не говорите глупостей. Как можно не знать, любите вы вечеринки или нет? Их все любят. Там будет полно еды и питья. Там будет весело. А потом для вас найдется теплая постель, — заверил меня высокий мужчина и бросил мою сумочку внутрь кареты. — И потом: у вас есть предложения получше? Вы бы предпочли спать на улице? Вряд ли.
Он был прав. Что бы ни подсказывало мне внутреннее чутье, я могла только повиноваться. Я даже смогла убедить себя в том, что эта случайная встреча — знак благосклонности судьбы. Господь внял моим мольбам — по крайней мере, сегодня. Эти люди были красиво и дорого одеты. Вряд они хотели ограбить меня. И на убийц они тоже похожи не были. Почему им так хотелось взять с собой на вечеринку совершенно незнакомую девушку, оставалось только гадать, но я решила не подвергать свою удачу слишком большим сомнениям.
Несколько минут мы ехали в напряженном молчании. Я сидела между женщиной и общительным темноволосым мужчиной и старалась не обращать внимания на светловолосого незнакомца, который сверлил меня глазами. Не в силах более сдерживать любопытство, я проговорила:
— Простите меня, но не могли бы вы сказать мне, зачем мне нужно ехать на эту вечеринку? Разве хозяин не рассердится, если кто-то явится без приглашения?
Женщина и блондин фыркнули, словно я сказала шутку.
— О, за это не переживайте, — успокоил меня блондин. — Хозяин — наш друг, и мы точно знаем, что он обожает развлекать хорошеньких девушек.
Женщина шутливо ударила его по руке веером.
— Не обращайте на них внимания, — сказал мне темноволосый мужчина. — Они просто подшучивают над вами. Даю вам слово: вас там встретят со всем гостеприимством. Вы сами сказали, что вам нужно где-то переночевать, и, думаю, вам стоит забыть о своих бедах на этот вечер. Быть может, там вы найдете и еще что-то, что вам нужно, — добавил он.
Он был так нежен, так заботлив, что я смягчилась. Мне было нужно многое, но больше всего мне хотелось доверять этому человеку. Хотелось верить, что он знает, что для меня лучше, потому что сама я тогда этого не понимала.
Колеса кареты застучали по мостовой. Я смотрела в окошко, пытаясь запомнить дорогу, как дитя из сказки, которому потом нужно будет возвратиться домой. Вскоре я убедилась, что это напрасная трата времени. Я ни за что не смогла бы вернуться обратно той же дорогой, учитывая, в каком я была состоянии.
Через какое-то время карета остановилась напротив особняка, выстроенного из кирпича и камня. Во всех окнах горел свет. Особняк был так велик и роскошен, что у меня перехватило дух. Но, по всей видимости, вечеринка еще не началась. За окнами не было видно ни мужчин, ни женщин в вечерних платьях. К крыльцу не подъезжали другие кареты.
Лакеи распахнули двери, и женщина вошла в дом с таким видом, словно она тут хозяйка, на ходу стягивая с рук перчатки.
— Где он? — резко спросила она у ливрейного дворецкого.
