— Объяснений у меня нет, Ланор, но у меня есть история. Я расскажу тебе эту историю. Мою историю. Я расскажу тебе, как все случилось со мной, и, быть может, тогда ты поймешь.
Глава 19
Королевство Венгрия
1349 год
Как только Адер увидел незнакомца, он сразу весь похолодел. У него не было ни малейших сомнений. Он понял, что старик явился за ним.
К концу дня они всегда устраивали нечто вроде праздника. Семейство Адера странствовало с бродячими работниками. Как только темнело, они разводили большие костры и радовались той части суток, которая принадлежала только им. Заканчивались часы долгой работы на полях, и люди собирались вместе, делили трапезу и веселились, как могли. Дядя Адера, пока не напивался, играл на простенькой крестьянской скрипке народные мелодии и подыгрывал матери Адера и другим женщинам, когда те пели. Кто-нибудь приносил бубен, кто-то — балалайку. Адер садился с пятью братьями и двумя сестрами, с женами старших братьев. Он был необычайно счастлив в ту ночь, пока не увидел, что с другой стороны к костру подошла Катарина со своей семьей.
Семейство Катарины, как и семейство Адера, странствовало вместе с табором. Некогда они были крепостными крестьянами мадьярского барона, но он их бросил, оставил на растерзание разбойникам. Они бежали из деревень на своих повозках и с тех пор так и жили в фургонах. Нанимались на сбор урожая, рыли канавы, ухаживали за посевами, брались за любую работу. Мадьярское королевство и румынские княжества в те годы враждовали между собой, и кочевников никто не защищал.
[14]
Они так давно ушли с обжитых мест, что Адер не мог вспомнить, как спится по ночам в доме, хотя бы в относительной безопасности. Его братья Иштван и Раду были младенцами, когда семья была вынуждена начать кочевую жизнь, и не помнили других, более радостных времен. Адеру было грустно из-за того, что его братья не знают другой жизни, но, с другой стороны, они в чем-то были счастливее родителей и старших братьев и сестер, и их порой удивляло, почему те так часто грустят.
В тот вечер незнакомец появился внезапно. Первое, что бросилось в глаза Адеру, было то, что это глубокий старик — такой древний, что казалось, будто у костра, опираясь на посох, стоит скелет, обтянутый кожей. Кожа у старика была тонкая, как бумага, вся в морщинках, как кожица высохшего абрикоса, и ее покрывали старческие пятна. Его глаза покрывала млечная пленка, но при этом, как ни странно, взгляд старика был удивительно зорким. Его густые седые волосы были заплетены в косу, свисавшую до пояса. Но удивительнее всего была его одежда — из дорогой ткани, румынского покроя. Кем бы он ни был, старик явно был богат и не побоялся среди ночи явиться в цыганский табор.
Он протолкался через толпу людей, стоявших кругом, встал у самого костра и принялся обводить цыган взглядом. У Адера кровь похолодела в жилах. Он ничем не отличался от других мальчиков в таборе: тощий, немытый, безграмотный. Адер понимал, что у старика нет никаких причин выбрать именно его, но предчувствие беды было настолько велико, что он бы вскочил на ноги и выбежал из круга, если бы его не держала на месте мальчишеская гордость: он ничего не сделал этому старику, так с какой стати нужно бежать от него?
Молча обведя круг людей взглядом, старик неприятно улыбнулся, поднял руку, указал на Адера и перевел глаза на его родителей. К этому времени все стихло — и музыка, и смех. Все посмотрели сначала на старика, а потом — на Адера.
Безмолвие нарушил его отец. Он растолкал других своих детей, схватил Адера за руку и рванул к себе с такой силой, что едва не выдернул предплечье из сустава.
— Что ты натворил, мальчишка? — прошипел отец сквозь щербатые зубы. — Вставай и иди со мной! — Он рывком поднял сына на ноги. — А вы чего глазеете? Давайте, рассказывайте свои байки, пойте свои дурацкие песни!
С этими словами он повел Адера прочь от костра. Родные и семья Катарины проводили их взглядами.
Отец остановился в темноте, под деревом — там, где их разговор не услышали бы те, кто остался у костра. Незнакомый старик пошел за ними.
Адер попытался уйти от нависшей над ним беды:
— Не знаю, кого вы ищете, но это точно не я, клянусь. Вы меня за другого приняли.
Отец отвесил ему пощечину:
— Что ты сделал? Курицу украл? Картошку или лук выкопал на поле?
— Клянусь, — прошепелявил Адер, схватившись за щеку и указав на старика. — Я его знать не знаю.
— Может быть, тебе есть в чем себя винить, — проговорил старик презрительно, словно перед ним были попрошайки или воры, — но твой мальчишка ни в чем не виноват. Я выбрал твоего сына, чтобы он работал на меня.
Надо отдать должное отцу Адера. У него возникли подозрения:
— Какой вам от него прок? Он ничего не умеет. Может только в поле работать.
— Мне нужен слуга. Мальчик с крепкой спиной и быстрыми ногами.
Адер почувствовал, что его жизнь круто и нехорошо меняется:
— Я никогда не прислуживал в доме. Совсем не знаю, что делать…
Вторая отцовская пощечина заставила Адера умокнуть.
— Учись ценить себя хоть чуточку больше, — буркнул отец. — Всему сможешь научиться, хоть ты и неуч.
— Он мне сгодится, я точно знаю. — Старик медленно пошел по кругу около Адера. Он оценивал его, словно коня, которого привели на продажу конокрады. За стариком тянулся шлейф запаха. Пахло чем-то сухим, дымным, вроде благовоний. — Особый умник мне не нужен, а нужен мне тот, кто будет помогать дряхлому старику по хозяйству. Но… — Тут его глаза стали узкими, как щелочки, и враждебными. — Я живу не так близко отсюда, второй раз не приду. Если твой сын хочет работать у меня, он должен уйти со мной сейчас же.
— Сегодня? — в страхе спросил Адер. У него пересохло горло.
— Я готов заплатить, чтобы возместить тебе потерю рабочих рук, — сказал старик отцу Адера.
Стоило Адеру услышать эти слова, и он сразу понял, что пропал. Отец от денег не откажется. К этому моменту подошла мать. Она стояла чуть поодаль, в тени, отбрасываемой деревом, и нервно мяла в руках подол юбки. Адер отошел к матери, и они вдвоем ждали, пока старик и отец торговались. Как только они сошлись в цене, старик отправился к своей лошади, а мать Адера бросилась к мужу.
— Что же ты делаешь? — вскричала она, хотя и знала, что муж своего решения не изменит. Спорить с ним было бесполезно.
Адеру было нечего терять, поэтому он крикнул отцу:
— Что ты со мной сделал, отец? Неведомо кто является в табор, и ты продаешь ему одного из своих детей! Что ты про него знаешь?
