В большом зале шел пир. Лекарь сел рядом с графом за главным столом. Адер присел на корточки у дальней стены, обхватив руками горшок. Он узнал некоторые гербы, изображенные на щитах, висевших по стенам. Это были гербы тех баронов, на чьих полях ему доводилось батрачить. Выговор графа показался Адеру знакомым, но о чем идет разговор, он не понимал, потому что граф то и дело вставлял в свою речь румынские словечки. Даже безграмотный мальчишка вроде Адера мог понять, что это означает: граф по рождению был мадьяром, но переметнулся к румынским захватчикам, чтобы спасти собственную шкуру. Вот, наверное, почему жители деревни сторонились Адера: они и его сочли приспешником румын.
Только у Адера мелькнула эта догадка, как старик поманил его к себе и велел принести горшок. Адер выполнил приказ своего господина, и тот отослал его обратно, к стене. Лекарь снял с горловины горшка промасленную тряпицу, дабы граф мог понюхать содержимое. Граф зажмурился и сделал глубокий вдох через нос. Казалось, мерзкий запах для него слаще аромата полевых цветов. Придворные и гости одобрительно рассмеялись. Они словно бы знали, что вот-вот произойдет что-то очень радостное. Адер затаил дыхание. Он наконец-то мог узнать предназначение хотя бы одного из тех зелий, которые изготавливал старик. И в этот самый момент старик посмотрел на него в упор.
— Пожалуй, мальчику негоже тут находиться, — сказал он и жестом позвал стражника. — Быть может, ты придумаешь, чем его занять, воин? Обучи его каким-нибудь боевым премудростям. В один прекрасный день ему, быть может, придется оборонять замок. Ну, или голову мою старую, никчемную спасет когда-нибудь.
Граф и его гости весело расхохотались. Стражник вывел Адера во внутренний двор, где лениво бродили несколько его товарищей. Они не были ни рыцарями, ни даже обученными воинами. Это были простые стражники, но с мечом и копьем управлялись получше Адера. Под видом обучения они грубо издевались над ним часа два, вынудив обороняться оружием, которое он впервые взял в руки. К тому времени, когда Адеру разрешили вернуться в замок, он был весь в синяках и ссадинах, и у него ныли руки, уставшие держать тяжеленный (самый тяжелый, какой только смогли разыскать стражники) тупой меч.
В большом зале его ожидало неожиданное зрелище. Граф и его вассалы были как пьяные. Одни раскачивались из стороны в сторону, сидя на скамьях, другие повалились на пол и лежали, обмякнув и закрыв глаза, с младенческими улыбками на лицах. Никто не посмотрел на лекаря, когда тот попрощался. Старик с Адером вышли во двор. В серых предрассветных сумерках они пересекли перекидной мостик и ушли в лес. Адер плелся за стариком, ехавшим верхом на могучем жеребце. Как он ни устал, как ни измучился, но все же он был рад, что не надо тащить тяжеленный горшок.
Мало-помалу Адер начал привыкать к загадочной жизни у лекаря. С одной стороны, он был благодарен за то, что спит в тепле, не под открытым небом, не ишачит до полусмерти на поле от зари до зари. В отличие от своей родни, он питался трижды в день, и к тому же неплохо: похлебка, яйца, иногда даже кусок жареного мяса. Порой у него была возможность забавляться с Маргаритой, а стало быть, он не лез на стенку из-за неудовлетворенной похоти. Но с другой стороны, Адеру все происходящее виделось не иначе как сделка с дьяволом — даже если она произошла против его воли: за такую легкую жизнь непременно приходилось расплачиваться, и Адер чувствовал, что рано или поздно придется платить по счету.
Первый намек насчет расплаты он получил как-то поздним вечером, когда лекарь повел его и Маргариту в лес. Шли они долго. Делать было нечего, кроме как переставлять ноги, и Адер решил воспользоваться случаем и задать лекарю несколько вопросов.
— Можно ли спросить, господин, почему вы всегда работаете по ночам? — спросил он, постаравшись, чтобы его голос прозвучал как можно более робко и подобострастно.
В первый момент старик презрительно хмыкнул, и Адер решил, что ответа на свой вопрос он не получит. Видимо, старик не желал удостоить его такой чести. Однако миновало несколько секунд, и лекарь, который явно был не любитель рассказывать о себе, вдруг кашлянул и проговорил:
— По привычке, наверное. Такой работой лучше заниматься вдали от любопытных глаз. — Лекарю стало тяжело дышать, потому что тропка пошла на подъем. Только когда дорога стала ровнее, он продолжал: — На самом деле, Адер, такую работу лучше делать ночью, ибо во тьме кроется сила. Именно из ночной тьмы мои снадобья черпают свою крепость.
Эти слова старик произнес так спокойно, даже небрежно, что Адер понял: если он попросит у лекаря объяснений, то только распишется в своем невежестве. Поэтому он промолчал.
Со временем они зашли в дикую непроходимую чащобу, где явно не ступала нога человека. У корней тополей и лиственниц росли странные растения. Широкие листья в форме веера держались на высоких тоненьких стебельках и качались из стороны в сторону, как бы приветствуя троих странников.
Лекарь поманил к себе Маргариту. Он подвел ее к одному из растений, обхватил ее руками стебель и жестом велел ждать. Затем он отошел от нее и позвал с собой Адера. Они шли в сторону до тех пор, пока служанка лекаря почти не скрылась из глаз. Только ее платье белело при луне.
— Заткни уши, да хорошенько, а не то худо будет, — сказал Адеру лекарь, после чего дал Маргарите знак тянуть, что та и сделала.
Она вложила всю силу своих могучих рук в одно движение. Несмотря на то что Адер крепко зажал ладонями уши, он мог поклясться, что все-таки расслышал приглушенный звук, изданный растением в то мгновение, когда его корень вышел из земли. Адер подозрительно посмотрел на лекаря и опустил руки.
Маргарита подбежала к хозяину трусцой, словно верный пес, и протянула ему растение. Лекарь взял у нее добычу и отряхнул корневище от комьев земли.
— Знаешь, что это такое? — спросил лекарь у Адера, осматривая толстый корень с пятью выростами, размером больше человеческой руки. — Это корень мандрагоры. Видишь, он похож на фигуру человека? Вот руки, вот ноги, голова. Ты слышал, как он вскрикнул, когда его вытаскивали из земли? Этот крик способен убить любого человека, который его услышит. — Лекарь помахал корневищем перед лицом Адера. Действительно, корень по форме походил на пузатого коротышку. — Вот что нужно делать, чтобы собрать побольше корней мандрагоры. Помни об этом хорошенько, когда я пошлю тебя за ними. Некоторые лекари посылают вытаскивать корни черных, без единого белого пятнышка, собак. Но и собака, услышав вопль мандрагоры, умрет, как человек. Нам же с тобой нет нужны губить собак, ведь у нас есть Маргарита, верно я говорю?
Адеру не понравилось то, что лекарь упомянул его вместе с Маргаритой. Он со стыдом гадал, знает ли старик об их связи. Может быть, он смотрел на эти отношения сквозь пальцы? Судя по всему, сам старик относился к своей служанке как к скотине, если посылал ее выдергивать из земли смертельно опасные корни. Да, она была глухонемая, но все равно, человеческая жизнь для лекаря явно значила очень мало. Ему было безразлично, уцелеет Маргарита или погибнет, вытаскивая из земли корень мандрагоры. Конечно, не исключалось, что старик врал; что эту историю насчет того, что крик мандрагоры способен убить человека, он попросту выдумал, чтобы напугать Адера. И все же Адер на всякий случай рассказ про мандрагору запомнил и убрал в кладовую памяти, где хранил прочие деликатесы знаний, которыми с ним порой делился лекарь.
