— А теперь вы сделайте то же самое, — сказал лодочник. Несмотря на сохранившееся в его голосе легкое покрякивание, речь звучала вполне отчетливо и понятно. — И поторопитесь. Скоро солнце разгонит туман. Нельзя, чтобы нас схватили в Великом канале в неурочный час.
Пол и Гэлли надели свои кулоны. Бусина под кадыком у Пола быстро прогрелась, и уже через минуту он перестал ее замечать.
— Как мне вас величать? — поинтересовалось существо. — Сам я Клуру из рода Рыбарей.
— Я… Я Пол. А он Гэлли.
— И вы теллариане.
— Теллариане?
— Разумеется, — уверенно заявил Клуру. — Вы теллариане. И это столь же верно, как то, что я улламарец. Взгляните на себя. А потом на меня.
Пол пожал плечами: спору нет, их спаситель весьма отличен от них.
— Вы сказали, что мы находимся в… в Великом канале?
Клуру приподнял свои по-собачьи низкие брови:
— Само собой. Даже телларианин мог бы знать такое.
— Мы… мы так долго были в воде.
— А! И теперь у вас не все в порядке с головой. — Клуру кивнул, удовлетворенный объяснением. — Конечно же. Тогда вам следует стать моими гостями, пока снова не сможете мыслить как следует.
— Спасибо. Но где же мы… находимся?
— Что за странный вопрос, телларианин. В окрестностях могущественного города Туктубим — Звезды-Сияющей-в-Пустыне.
— Но где это? В какой стране? Почему здесь сразу две луны?
Клуру издал кряканье, видимо, означавшее смех.
— А сколько их должно быть здесь, по-вашему? Даже последний нимбор знает, что между вашим миром и нашим есть разница.
— Нашим… миром?
— Да вы, как я погляжу, всерьез повредились в уме. — Лодочник печально покачал головой. — Вы на Улламаре, четвертой планете от Солнца. По-моему, ваш народ в невежестве своем кличет ее Марсом.
— А почему нам необходимо покинуть канал, пока не развиднелось?
— Потому что сейчас Время Церемоний и в ночные часы канал закрыт для всех судов, кроме галер со жрецами, — ответил Клуру, не переставая усердно грести. — Но бедному нимбору вроде меня, если ему днем не повезло с рыбалкой, приходится порой рисковать, чтобы не подохнуть с голоду.
Пол сел прямо, и Гэлли, положивший голову ему на колени, сонно завозился, устраиваясь поудобнее.
— Значит, то действительно был какой-то религиозный ритуал. Мы выбрались на какой-то островок, к которому вскоре причалило судно. С ними была женщина — темноволосая женщина с… с крыльями, как это ни странно звучит. Нельзя ли узнать, кто она такая?
Вдали уже показался берег канала. В ожидании ответа Пол разглядывал торчащие из тумана крыши хижин, но Клуру все молчал. Обратив взгляд на лодочника Пол увидел, что тот оцепенел от ужаса.
— Что стряслось? Я что-то не так сказал?
— Вы… вы видели Принцессу Лета? И талторы не убили вас?
Пол помотал головой.
— Если ты говоришь о стражниках, то мы сумели спрятаться. — Смущенный реакцией спасителя, Пол откровенно поведал, как они плыли за нарядной галерой зайцами. —… Вот почему мы и болтались в воде, когда ты нас нашел. Да что мы совершили такого ужасного?
Клуру сделал несколько жестов, предназначенных, очевидно, для защиты от злых духов.
— Только телларианин, и то сумасшедший, может задать подобный вопрос. Почему, вы думаете, канал закрыт на время церемоний для всех сословий ниже талторов? Чтобы низкорожденные случайным взглядом на Принцессу Лета не смогли осквернить ритуалов и ввергнуть нас в бедствия. Если ритуалы будут нарушены, канал на будущий год обмелеет, и вся страна станет одной сплошной пустыней!
Мимолетное воспоминание, едва ли не тень, подсказало Полу, что некогда он считал подобные суеверия смехотворными, но теперь… Теперь трудно назвать хоть что-либо смехотворным. Он пожал плечами.
— Весьма сожалею. Мы ведь ничего не знали. Я просто пытался спасти жизнь себе и мальчику.
Клуру глянул на сладко сопящего Гэлли, и угрюмое выражение на его длинной морде несколько смягчилось.
— Да, но… — Он моргнул, потом взглянул на Пола. — Действительно, откуда вам было знать? Возможно, раз вы пришельцы, ритуал и не был так уж сильно нарушен.
На всякий случай Пол решил не упоминать о том, как жадно они накинулись на еду в крохотном святилище.
— А кто она такая, эта Принцесса Лета? И откуда вы так много знаете о… Телларе? Может, люди вроде меня здесь частые гости?
— Только не здесь, не в городках нимборов. Вот в самом Туктубиме их хватает, хотя большинство живет во дворце у Соомбара, а еще несколько психованных одни боги знают зачем шарят по пустыне. Время от времени появляются и гости с Вонара — со второй планеты от Солнца. Но те почти не выходят до сезона дождей.
Клуру вел теперь свой челн сквозь хаос мелких причалов, превращавших берег канала в сплошной лабиринт. Множество хижин высилось прямо на пирсах; иные, теснящиеся между берегом и высокой скалой поодаль, выглядели настоящими трущобами. Большинство соседей Клуру, похоже, давно проснулись; некоторые готовили лодки к отплытию, но другие столь же явно возвращались с запрещенного ночного промысла.
— А как все же с женщиной? — спросил Пол. — С той, что ты называл принцессой?
— Она и есть Принцесса! Принцесса Лета. — Клуру свернул в одну из проток, и обозреваемое пространство сразу сузилось, стиснутое стенами. — Она вонарианка, одна из Голубых Крылатых Людей. Когда-то в незапамятные времена мы их покорили, и теперь они ежегодно присылают нам в качестве дани одну из своих знатных дам.
— Дань? Как это понимать? Она что, должна выйти замуж за этого… как же его зовут… за Соомбара?
— В некотором смысле… — Взмахом весла Клуру опять развернул лодку, загоняя через дверцу в небольшой затончик, огороженный хлипкими деревянными стенами. Он подвел ее к стене и надежно привязал веревкой. — В некотором смысле, — повторил он. — Ведь Соомбар — прямой потомок богов. По сути, Принцессе Лета предстоит бракосочетание с самим богом. К концу церемоний ее принесут в жертву и предадут воде, чтобы дожди прошли в срок.
Выйдя из лодки, Клуру помог выбраться и Полу, держащему Гэлли на руках.
— Что-то лицо у тебя больно странное, — вдруг обеспокоился он, — видать, снова голова разболелась? Тем больше оснований погостить у меня вместе с мальчиком. Милости прошу!
К полудню, когда солнце пекло немилосердно, Клуру остался, пожалуй, единственным из взрослых обитателей предместья, еще не укрывшимся под крышей дома от его беспощадных лучей. Забившись в узкую тень под карнизом соседской лачуги, бедолага тоскливо наблюдал, как его гость-телларианин нежится на самом солнцепеке на раскаленной крыше рыбьей кожи, изгоняя из костей холод затянувшегося ночного заплыва. Поодаль Гэлли, досыта накормленный ухой с лепешками, гонял в салки с местными ребятишками.
