Насторожившись, но все еще отгороженный от реальности барьером сонной отрешенности, Орландо взглянул на воду, плескавшуюся уже выше колен. То ли середина плота просела, то ли края поднялись; в любом случае почти весь плот теперь пребывал под водой.
— И что нам теперь делать? — с отчаянием спросил Фредерикс.
— Делать? Тонуть, наверное.
— Совсем просканировался, Гардинер? — Фредерикс, откровенно загоняя внутрь панику, взглянул на горизонт. — Пожалуй, мы сможем проплыть остаток пути.
Орландо проследил за его взглядом и рассмеялся.
— Похоже, это ты просканировался. Да у меня едва хватает сил грести. — Он взглянул на разлохмаченный камышовый веник, служивший им веслом. — Хотя теперь и от этого никакой пользы. — Он отшвырнул весло, и оно закачалось на волнах куда увереннее, чем плот.
Завопив от ужаса, Фредерикс потянулся к веслу, точно желая повернуть законы физики вспять и вернуть весло по воздуху.
— Поверить не могу, что ты сделал такую глупость! — Он снова посмотрел на плот и преисполнился суетливой энергии. — У меня идея. Мы залезем в воду, а за плот станем держаться — ну, сам знаешь, как в бассейне, когда учат плавать.
Орландо никогда не учили плавать или заниматься чем-то другим, опасным, по мнению матери, для его хрупких костей, но и спорить у него все равно настроения не было. Понукаемый другом, он скользнул с плота в прохладную воду. Фредерикс с плеском пристроился рядом, ухватился за передний край плота и заработал ногами — да так, что не опозорил бы своих давних инструкторов.
— Ты можешь тоже отталкиваться ногами, хоть немного? — выдохнул он.
— Я уже отталкиваюсь, — отозвался Орландо.
— И куда только подевалась легендарная сила Таргора? — задыхаясь, поинтересовался Фредерикс. — Что стало с мускулистыми ногами, смело лягавшими чудовищ? Ну, поднажми!
Даже на объяснения Орландо потребовались усилия, а частенько попадающая в рот соленая вода ему отнюдь не помогала.
— Я болен, Фредерико. А может, в этой системе установлена пониженная чувствительность — мне всегда приходилось увеличивать тактильную мощность, чтобы она работала столь же хорошо, как и при нормальных условиях.
Через несколько минут барахтанья по-собачьи Орландо ощутил, что силы оставили его окончательно. Ноги стали двигаться медленнее, затем остановились. Он вцепился в корму плота, но даже держаться ему оказалось трудно.
— Орландо! Мне нужна твоя помощь!
Город, прежде находившийся прямо перед ними, теперь сместился вправо, однако синяя полоса воды между плотом и берегом не очень-то и сузилась. Их уносит в море, понял Орландо — подобно тому, как сейчас дрейфует куда-то он сам. Земля станет уплывать все дальше и дальше, пока город не скроется из виду окончательно.
«Но это нечестно. — Мысли, как и волны, накатывались медленными толчками. — Фредерикс хочет жить. Хочет играть в футбол и заниматься разными делами — хочет стать настоящим парнем, как Буратино. А я ему мешаю, тащу его за собой».
— Орландо!
«Нет, нечестно. Ему приходится загребать так, чтобы тянуть еще и меня. Нечестно…»
Он выпустил плот и погрузился в воду. Это оказалось на удивление легко. Вода сомкнулась над ним, как смыкаются веки, и на мгновение он ощутил полную невесомость, необычную легкость и нечто вроде тупого удовлетворения от подобного решения. И тут что-то схватило его за волосы и дернуло. Орландо заорал от боли и едва не захлебнулся. Фредерикс вытащил его из воды, Орландо принялся выкашливать воду из легких.
— Орландо! — рявкнул в ухо Фредерикс. — Ты что делаешь, идиот?
Он держался за плот одной рукой, а другой крепко цеплялся за длинные черные волосы Орландо — то бишь Таргора.
«А теперь никто не гребет, — печально подумал Орландо. Он выплюнул соленую воду и с трудом подавил спазм в горле. — И ничего хорошего из этого не выйдет».
— Я… я больше не могу.
— Хватайся за плот, — приказал Фредерикс. — Хватайся за плот!
Орландо повиновался, но Фредерикс так и не отпустил его волосы. Несколько секунд они просто лежали в воде, покачиваясь вместе с плотом на проползающих мимо волнах. Если не считать жалящей боли на макушке Орландо, ничего не изменилось.
Фредерикс тоже нахлебался морской воды. Из носа у него текло, глаза покраснели.
— Ты не посмеешь сдаться. Не посмеешь, и все тут!
Орландо отыскал немного сил и покачал головой:
— Не могу…
— Не можешь? Ты, скотина долбаная, ты мне покоя не давал, все уши прожужжал байками о своем проклятом городе! Так вот он, перед тобой! А ты собираешься лапки вверх — и сдаться?
— Я болен…
— Ну и что? Да, да, это очень печально. У тебя какая-то жуткая болезнь. Но вот же то место, куда ты хотел попасть. Ты о нем мечтал. Кроме него тебе, по сути, было на все наплевать. Так что или сейчас ты поможешь мне добраться до берега, или я стану тебя к нему тащить, как меня учили на занятиях в бассейне, и тогда мы вместе утонем в пятистах ярдах от твоего проклятого города. Трус паршивый. — Фредерикс так разгорячился, что запыхался и едва договорил последние слова. По шею в воде, он держался за скачущий поплавком плот и пронзал Орландо взглядом.
Орландо слегка изумился, что кто-то способен проявлять столько эмоций из-за такой ерунды, как разница между движением вперед или вниз, но при этом ощутил и легкое раздражение, ведь Фредерикс — Фредерикс! — назвал его трусом.
— Так ты хочешь, чтобы я тебе помог? Ты об этом говорил?
— Нет, я хочу, чтобы ты завершил то, что стало для тебя настолько важным, что ты и меня завлек в этот бардак, в этот долбаный фенфен!
И опять грести оказалось легче, чем спорить. Фредерикс все еще держал его за волосы, и голова Орландо была повернута под неудобным углом.
— Ладно. Только сперва отпусти.
— Без фокусов?
Орландо устало покачал головой. «Вот и делай после этого людям добро…»
Они навалились грудью на плот и заработали ногами.
Когда они миновали первый волнорез и выбрались из поперечного течения, солнце уже висело очень низко, а прохладный ветерок вспенивал верхушки волн. Отпраздновав это событие коротким отдыхом, Фредерикс разрешил Орландо залезть на выгнувшийся дугой плот и грести руками, а сам продолжил имитировать подвесной мотор.
К тому времени, когда они достигли второго волнореза, их плот уже стал лишь самым малым из снующих по воде судов — завершив дневные труды, в порт возвращались всевозможные корабли, и моторные, и парусные. Обгоняя плот, они поднимали такую волну, что хлипкая конструкция угрожающе раскачивалась. Орландо снова перебрался в воду.
В городе стали зажигаться огни.
Они спорили, подавать ли сигналы проплывающим кораблям, когда Орландо ощутил, как на него наваливается новый приступ лихорадки.
