— Но ведь все произошло не настолько быстро, верно? — В голосе Фредерикса прозвучала легкая неуверенность, но Орландо окатила волна облегчения. Значит, он все-таки не сошел с ума.
— Разумеется, нет! Вот, смотри. — Он указал на охранника гробницы, который как раз появился в углу, размахивая боевым топором. — Судя по записи, на все события ушло секунд десять. Но ты ведь сам знаешь, что это длилось гораздо дольше, верно?
— Да. Я совершенно уверен, что ты пялился на стену куда дольше. Я даже подумал, что у тебя прервалась связь, или линк накрылся, или еще что-то.
Орландо щелкнул пальцами, куб исчез.
— Бизли, проверь эту секцию записи игры на редактирование любого рода. Проверь также, есть ли противоречия во времени относительно общего времени игры. И пошли копию в Судейскую коллегию с пометкой «возможно, незаконная смерть персонажа».
Агент-паучок появился в комнате неизвестно откуда и глубоко вздохнул:
— Господи, босс, может, вам еще что-то от меня надо? У меня уже готова первая порция результатов поиска в новостях.
— Скинь ее в файл. Я просмотрю их потом. Есть что-нибудь по-настоящему интересное? То, что бросается в глаза?
— Золотые города и/или суперреальные феномены в виртуальной среде? Пока нет, но я собрал все, что хоть как-то близко к этому запросу.
— Прекрасно. — Что-то не давало Орландо покоя, воспоминание о странном метрополисе, его сияющих пирамидах и башнях из янтаря и золотых пластин. Сперва оно представлялось ему личным видением, подарком для него одного — так готов ли он отказаться от этой возможности? — Насчет Судейской коллегии я передумал. Не хочу, чтобы они вмешивались… пока, во всяком случае.
— Как угодно, — хмыкнул Бизли. — А теперь, если не возражаете, я займусь работой.
Существо выхватило из воздуха сигару, сунуло ее в угол широкого ухмыляющегося рта и вышло сквозь стену, рассеянно выпуская мультяшные колечки дыма.
— Тебе надо завести другого агента, — заметил Фредерикс. — Этот уж больно противный, и он у тебя уже столько лет…
— Вот почему мы с ним так прекрасно работаем вместе. — Орландо по-индейски скрестил ноги и завис в воздухе в метре над полом. — Смысл наличия агента в том, что тебе не надо запоминать команды и прочую ерунду. А когда я говорю, Бизли меня понимает с полуслова.
Фредерикс рассмеялся:
— Паучок Бизли. Как по-детски.
— Я назвал его так, когда был ребенком, — нахмурился Орландо. — Ладно, нам еще надо разобраться с этой дурацкой ситуацией. Ты намерен помогать мне думать или будешь сидеть и задавать идиотские вопросы?
— Сидеть и задавать идиотские вопросы.
— Я так и думал.
* * *
Папа Кристабель и его друг Рон — Кристабель велели называть его капитан Паркинс — сидели в комнате и пропускали по паре стаканчиков. Так они это называли, когда пили папино виски и разговаривали. Но когда папа пил что-то сам или с мамой, то это уже называлось иначе. Штучки взрослых.
Кристабель сидела, нацепив книгоочки, но ей трудно было сосредоточиться на сказке, потому что она прислушивалась к разговору. Папа очень редко бывал дома днем, даже по субботам, и ей нравилось находиться в комнате рядом с ним, даже когда он разговаривал с капитаном Паркинсом, у которого были дурацкие усы, похожие на моржовые. Мужчины краем глаза следили за футбольным матчем на настенном экране.
— Бедняга Геймкок, или как там его звать, — заметил папа. — И бедные его родители.
— Но футбол — игра опасная. — Капитал Паркинс сделал паузу и глотнул виски. Кристабель не видела его, потому что смотрела на Спящую Красавицу в книгоочках, зато услышала, как он отхлебнул из стакана. И еще она знала, что усы у него сейчас мокрые. Она украдкой улыбнулась. — Почти все они парни из гетто — другого шанса выбраться оттуда у них нет. Это рассчитанный риск. Совсем как завербоваться в армию. — И он громко расхохотался: ха-ха-ха.
— Да, но все же. Не очень-то приятный конец.
— А чего ты хочешь, когда по полю со скоростью спринтера несутся четыреста фунтов мускулов? Кто-нибудь в тебя врезается, и готово! Еще удивительно, что их гибнет так мало, даже в этих новых игровых доспехах.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал папа. — Словно мы специально выводим в городах такую породу — очень быстрых и очень крупных. Как будто они особый вид.
— Я служил в национальной гвардии во время бунта в Сент-Луисе, — заметил капитан Паркинс, и холодок в его голосе заставил поежиться даже сидящую в дальнем конце комнаты Кристабель. — Они и в самом деле другой вид.
— Тогда «Пяткам» не помешает нанять парочку таких парней, — рассмеялся папа. — Им давно следует укрепить линию обороны.
Кристабель наскучило слушать, как они говорят о спорте. Ей нравились только названия команд, словно позаимствованные из сказок: «Смоляные пятки», «Синие дьяволы», «Демоны-проповедники».
Изображение прекрасного принца уже некоторое время стояло застывшим. Кристабель коснулась наушника и запустила сказку дальше. Принц пробирался через лес, заросший колючими кустами. Хотя Кристабель смотрела эту сказку не первый раз, она и сейчас волновалась за принца: а вдруг зацепится за куст и сильно поранится?
«Он прокладывал себе путь через колючие кусты, гадая, что скрывается за этой преградой», — произнес голос в наушнике. Кристабель надела только один, чтобы слышать разговор папы и его друга, поэтому голос звучал тихо. «А дальше тебе придется читать», — сообщил голос. Кристабель прищурилась, когда между колючками, словно написанные на облачке тумана, появились строчки текста.
— Нес… несколько раз он царапался о колючие кусты, — прочитала она, — а однажды сильно за… застрял и испугался, что уже не сумеет выбраться. Но все же он осторожно высвободил куртку и плащ. Одежда его была порвана, но он не поранился.
— Кристабель, детка, ты не можешь читать немножко потише? — попросил папа. — Рон пока не знает, чем кончится матч, и ты ему все удовольствие испортишь.
— Смешно. Очень смешно, — буркнул капитан Паркинс.
— Извини, папа.
И она стала читать дальше, но уже шепотом, о том, как принц разрубил заслон из паутины и оказался перед воротами замка Спящей Красавицы.
— Да, кстати, хочешь историю про нашего старого приятеля? — спросил капитан Паркинс. — Я его вчера застукал, когда он обращался в отдел снабжения. Если вспомнить, сколько он ест, то можно было подумать, что он попросит удвоить его продовольственную квоту, но он желал увеличить свою норму по некоему ключевому продукту.
— Погоди, попробую сам угадать. Удобрения для растений?
— Нет, еще более странный продукт. А если учесть, что он тридцать лет не выходил из дома, то и вовсе поразительный…
Тут Кристабель перестала слушать, потому что на нижнем краю картинки в очках стали появляться новые слова. Они были крупнее прежних, и одним из них было ее имя.
