– Федор прав: ты подслушивал!
– Конечно! Сначала я не понял, кто из вас убийца. На Сивко грешил. Мотив-то у него есть! Мне надо было убедиться. Вы сами себя выдали, Дмитрий Александрович, когда забрали пистолет из спальни Елизаветы Петровны. Сивко-то вы зачем хотели застрелить? За компанию, что ли?
– Там больше нет оружия, – Воронов кивнул на узкую крутую лестницу. – В погребе. Только вино. Слово даю.
– Знаю я цену вашему слову! – разозлился Михаил. – Вы меня дважды купили!
– А что мне оставалось? Ты мне мешал.
– Идите вниз! Ну? Шагайте!
– Пойдем со мной. Я же сказал: пять минут. Я тебя дольше не задержу.
Михаил замялся. Потом вздохнул:
– Ну, хорошо. Не знаю почему, но я вас уважаю. Даже несмотря на то что вы сделали. В конце концов, вы ее любили.
– Я рад, что ты это понял, – тихо сказал Дмитрий Александрович.
– Так и быть: я вас выслушаю. Но… Вы спуститесь вниз, а я сяду на ступеньку и подожду Нику с ключами. Думаю, она придет минут через пять. И мы пойдем улаживать конфликт с местным населением. Я пойду, – уточнил он.
– Боюсь, что тебя не поймут. – Голос Воронова стал глухим, он начал спускаться по лестнице.
Михаил помедлил, но потом пошел-таки следом. Банальное любопытство. Уж очень интересно узнать подробности. Верна ли его догадка? В этом ли вине истина?
– Идите прямо, – велел он хозяину замка с верхней ступеньки лестницы. – Сядьте за стол. Э, нет! Подальше от бочки!
– Я же тебе сказал: здесь нет оружия.
– Вы много чего говорили. А я, дурак, верил.
– Ты просто не знаешь всей правды.
Воронов послушно сел на край скамьи подальше от бочки. Михаил помедлил и спустился еще на пару ступенек. Предупредил:
– Дмитрий Александрович, вы меня знаете. Одно движение в мою сторону – и я буду стрелять. По конечностям. А стреляю я хорошо.
– Это тебя так в милиции учили?
– И этому тоже. Убивать вас я не хочу.
– Хочешь посадить?
– Вы сами так решили. – Он присел на ступеньки.
– А что мне оставалось? – усмехнулся Воронов. – Что мне оставалось, когда я понял, что справедливости не добьюсь? Разве у меня был выбор?
– Я уже понял, что на закрытом аукционе, где вы за миллион евро купили бутылку вина с аппликацией Матисса, вас было пятеро. Вы, Елизавета Петровна, Таранов, Сивко и Лев Абрамович, который в прошлом году скончался. Кто-то из них позавидовал вам смертельно. Так позавидовал, что…
– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Дмитрий Александрович.
– Та бутылка вина, что стоит у вас в спальне… Уж извините, я туда заглянул. Это фальшивка. На этикетке нет года урожая. А ведь это марочное вино!
– Да, промазали малость, – пожал плечами Воронов. – Но переделывать времени не было. Никто ничего не понял.
– Ту бутылку вина за миллион евро у вас украли. За ней-то, собственно, и лезли в вашу московскую квартиру. Ваша жена вернулась некстати. Им нужна была всего-навсего бутылка вина. Это был заказ. Потому они и полезли в охраняемую квартиру. Им достаточно было пяти минут, чтобы взять то, что им велели. Наводчик, он же заказчик, прекрасно знал, что раритет пока еще находится у вас в квартире, но вечером его увезут. Знал, что ваша жена дома одна. Знал, где бутылка. Потому что… Дальше сами скажете?
– Потому что это мог быть только один из четырех, – глухо сказал Воронов. – Таранов, Сивко, Лиза или Лев Абрамович. Они у меня бывали неоднократно.
– Вот! Один из коллекционеров! В точку попали! У кого-то взыграло ретивое. Этот человек быстренько подсчитал, что дешевле нанять гастарбайтеров и украсть раритет, нежели выкупить его. Тем более что вы эту бутылку вина продавать не собирались.
– Я собирался ее выпить. Вместе с Машей.
– Вас оправдывает только то, что вы ее любили. Но зачем дразнить гусей, Дмитрий Александрович? Ведь это же коллекционеры! Этот человек был уверен, что спасает сокровище. И… Он не хотел, чтобы ваша жена умерла. Это трагическая случайность.
– Но ее убили. Пусть случайно. А человек, который организовал это преступление, остался на свободе. Что мне исполнители? Мне нужен заказчик! Тот, из-за кого все и случилось. Я понял, что имя его не узнают никогда.
– Елизавета Петровна рассказывала эту историю, – кивнул Михаил. – Преступников задержали. Кроме одного. Того, кто стрелял. Видимо, он знал заказчика. Концы в воду, вот как это называется. Вы правы, Дмитрий Александрович: следствие его имя не узнает никогда. Они все возьмут на себя, грабители. Заказчиков не выдают, если у них так много денег.
– Я это понял. Не надо объяснять, – поморщился Воронов.
– И решили узнать истину. Устроили дегустацию. Они все клюнули на приманку и приехали. Кроме Льва Абрамовича, который недавно умер. Но у него осталась вдова. За тех, кто не дожил, расплатятся наследники, так, что ли? Ближайшие родственники?
– Это справедливо.
– Об истинной причине, по которой вы собрали гостей, догадывалась Елизавета Петровна, которая в тот роковой день звонила вашей жене. Она поняла, что вы хотите отомстить. И боялась, что подозрение падет на нее, потому и приехала с охраной. Но она вас любила и не выдала тайну. Никому о ваших планах не рассказала. А вы это не оценили. Вы соорудили фальшивку, чтобы за ужином бросить пробный камень. Надеялись, что заказчик себя выдаст. Он-то знает, где находится подлинник. Да у него в погребе! Или в кабинете, в винном шкафу. Поэтому, когда Таранов, не глядя на бутылку, заявил «фальшивка», он вынес себе смертный приговор. А что сказала Бейлис? Что она такого сказала, что ночью вы ее задушили?
– Она сказала: «Таких бутылок у меня полным-полно».
– Боже! – хлопнул Михаил себя по лбу. – И вы спросили: «Каких таких?» – «Эти ваши Матиссы… Фи!» – добавила Бейлис. А поскольку она в вине не разбиралась, вы поняли, что она видела раритет. А где? Ведь ее не было на аукционе! Значит, Матисс, скорее всего, осел в коллекции Льва Абрамовича. И ночью вы ее задушили.
– Я не был до конца уверен, что это не Таранов, – хрипло произнес Воронов.
– Я тоже. Он знал наверняка, что у вас нет подлинника. Либо сам был организатором преступления, либо Бейлис ему проболталась о наличии у мужа Матисса. Терять вам было нечего, и вы столкнули его с башни.
– Я вызвал его, чтобы поговорить, – усмехнулся Воронов. – Иван пошел охотно, он все свои проблемы привык решать за столом переговоров. У него и в мыслях не было, что я на него нападу. Это я подсыпал снотворное в бутылку виски. Часовой спал, а мы беседовали. Это оказалось легко.
– А Елизавету Петровну я убил собственными руками. Ну, зачем я передал вам наш разговор? – простонал Михаил.
– Я понял, что Лиза была в сговоре с убийцей Маши. Ее попросили позвонить. Узнать, в квартире ли еще бутылка вина, и выманить мою жену из дома. Попросил либо Таранов, либо Лев Абрамович. Человек, который мог на нее надавить.
