Идти оказалось совсем недалеко — «каменщик» осторожно отворил третью дверь справа и скользнул внутрь. Шершень вошел следом, вгляделся в темноту и удовлетворенно хмыкнул: слава Вседержителю, Савари пропил далеко не все мозги. И догадался спеленать не какую-нибудь бабищу, не боящуюся ни Вседержителя, ни Двуликого, а тоненькую, как хворостинка, девчушку лиственей пятнадцати от роду.
Увидев склонившиеся над ней фигуры, она перестала мусолить кляп и задрожала мелкой дрожью.
— Жить хочешь? — шепотом поинтересовался Растан.
Девчушка утвердительно кивнула.
— Тогда расскажи, как пройти к покоям графа Грасса…
Она вытаращила глаза, а потом одновременно пожала плечами, кивнула и отрицательно мотнула головой.
— Не скажешь? — удивился Шершень и демонстративно вытащил из рукава метательный нож.
Кивок. Утвердительный. За ним — еще один. Движение ногами, больше похожее на судорогу. И дикий взгляд, полный смертельного ужаса.
— Что, не сможешь объяснить из-за кляпа?
Еще один кивок. Вернее, несколько…
— Покои графа Грасса пострадали больше всего, и говорят, что он ночует где попало… — тихонечко объяснил Савари.
Девчушка подтвердила его слова десятком энергичных кивков.
— А ты вообще знаешь, где он сейчас?
Знала. Согласилась отвести. И пообещала не делать глупостей. Естественно, молча. А когда ей развязали ноги и поставили на пол, рухнула. И еле слышно застонала.
«Слишком сильно связал, — мысленно усмехнулся брат во Свете. — Впрочем, а чего с ней церемониться? Все равно доживает последние минуты…»
Когда девчушка смогла держаться на ногах, она взглядом показала на дверь и налево.
— На черную лестницу… — объяснил Савари. — А на какой этаж?
Пленница задумалась, а потом пять раз встала на цыпочки.
— Пятый?
Кивнула.
— Что ж, пошли.
Черная лестница особняка Рендаллов таковой только называлась — широченная, с отполированными до блеска каменными ступенями, она отличалась от виденных Шершнем белых только разве что отсутствием окон, разного рода декоративных ниш, гобеленов, картин и статуй. Если бы не дикая смесь из запахов еды, свечей, лампадного масла и нечистот, то он решил бы, что девчушка лжет.
Не лгала — этажом выше на одной из ступеней красовалось темное пятно, препротивно пахнущее мочой. На четвертом сиротливо стояло ведро с плавающей в нем тряпкой. А на площадке пятого этажа пол оказался усыпан виноградинками.
Наступив на одну из них, Растан недовольно скривился и удивленно уставился на девчушку: увидев его реакцию, она виновато покраснела.
«О как! — мысленно восхитился монах. — Значит, ее вина…»
Тем временем Савари, вслушивавшийся в тишину за дверью, удовлетворенно мотнул головой, повернулся к служанке и еле слышно шепнул:
— Ну, и куда дальше?
Девчушка задумчиво посмотрела на Шершня и… показала взглядом вниз!
— Ниже? — взбеленился «каменщик».
«НЕТ!!!» — замотала она головой. И снова показала вниз.
Оказалось, что на свою ногу. Которой пыталась нарисовать схему коридоров…
«Прямо до второй развилки. Потом — одесную. Там будет что-то вроде ступенек. За ними — снова одесную, а там то ли вторая, то ли третья дверь ошую…» — перевел ее объяснения Шершень. Потом почесал затылок и спросил:
— А где дежурят часовые?
Ножка начала топать практически без остановок!
— То есть чуть ли не у каждого поворота? — нахмурился Савари.
Девушка кивнула.
— По-другому пройти можно?
«Угу… Если пойдете за мной…» — ожесточенно вертя головой, объяснила она.
— Пойдем. Но сначала ты расскажешь, куда и как. Только без глупостей, — прижав метательный нож к ее тоненькой шейке, выдохнул Растан.
Та кивнула. Но уже без особого ужаса в глазах — видимо, сообразив, что без ее помощи им до Рендалла не добраться.
Избавившись от кляпа, девчушка подвигала нижней челюстью, облизнула губы и хрипло прошептала:
— По коридорам вам не пройти: на этом этаже слишком много воинов. А если зайти в бельевую, выбраться в окно и пройти по карнизу, то можно дойти до кабинета его светлости. Ночью там никого не бывает. От кабинета можно пройти до опочивальни покойной графини Шаррины. Из нее через анфиладу комнат — до комнаты для пения, там — снова выбраться на карниз…
Чем дольше Растан вслушивался в ее слова, тем меньше ему хотелось пробираться к покоям Первого министра короля Неддара по указанному маршруту. И не потому, что он казался надуманным — с этим вроде бы все было в порядке, — просто в хитросплетении коридоров и анфилад, созданном кем-то из предков графа Грасса, мог сломить ногу сам Двуликий. А Шершню и другим братьям во Свете требовалось не только дойти, но и вернуться…
«Теперь понятно, почему она успокоилась, — подумал он. — Сообразила, что будет нужна и после того, как…»
Тем временем девчушка закончила рассказ и покорно открыла рот.
Вставив в него кляп и зачем-то похлопав ее по щеке, Шершень кивнул Савари, вытер вспотевшую ладонь о шоссы, поудобнее перехватил нож и скользнул в открывшуюся дверь.
Бельевая оказалась пустой — стопки простыней и пододеяльников, которые должны были лежать на многочисленных полках, исчезли в неизвестном направлении. А на их месте валялись плотницкие инструменты, гвозди и тому подобная дребедень. Очередной раз вспомнив, что в особняке вовсю идет ремонт, а значит, в нем, кроме домочадцев и воинов, живут еще и рабочие, Растан подошел к окну, осторожно отворил створку и выглянул наружу.
«Высоковато. Если что — не спрыгнешь. Зато стена — темная, и на ее фоне нас не увидят. Да и карниз широкий — по такому пройдет даже ребенок. Пройдет. Но идти всем сразу — глупо. Надо послать кого-нибудь одного…»
Повернувшись к братьям во Свете, он ткнул пальцем в Коттера и приказал:
— Слива? Иди-ка, проверь…
Тот кивнул, взобрался на подоконник и исчез. Минуты на полторы. А потом вернулся и доложил:
— Никого… Можно идти…
— Тогда ты первый, за тобой Савари, Кох с девкой, Мотня, Яго и я…
Выбравшись на карниз, Шершень посмотрел на небо и поморщился: Двуликий, почуявший появление Вседержителя, решил поинтересоваться тем, что происходит в его
[13]
ночи, и приказал Уне окинуть взглядом улицы Аверона. Та послушно выглянула из облаков и засияла, как маленькое, но злое солнышко.
С ненавистью посмотрев на ее ухмыляющийся лик, Растан мысленно помянул Бога-Отступника самыми нехорошими словами, на ощупь добрался до нужного окна и забрался на подоконник. Белые пятна, плавающие перед глазами, никак не хотели исчезать, поэтому он несколько раз моргнул, шагнул в темноту и… ослеп от страшного удара в лицо.
