Я мысленно вздохнул — шансов увидеть наказание виновных у меня было ой как немного.
— Благодарю вас… — бесстрастно сказала баронесса.
— Что-нибудь еще? — выждав небольшую паузу, поинтересовался граф.
Леди Мэйнария подумала и кивнула:
— Да, ваша светлость! Хотелось бы, чтобы вы взяли под личный контроль расследование попытки изнасилования, предпринятой по отношению ко мне тюремщиком Зигой: у меня есть основания считать, что лица, которые будут его проводить, постараются исказить обстоятельства дела. И сделают все, чтобы признать моего майягарда виновным в очередном убийстве.
— Можете не беспокоиться — я проконтролирую, — пообещал граф.
— Ну и последнее: вы не могли бы обеспечить охрану этой камеры лицами, не заинтересованными в инсценировке самоубийств или «случайных отравлений»?
Граф Грасс удивился. Кажется, искренне:
— А что, в этом есть необходимость?
Мэй пожала плечами:
— Незадолго до вашего прихода помощник палача, которому вы приказали всыпать еще двадцать плетей, обещал Крому добавить ему в пищу перетертых семян клещевины
[70]
…
Рендалл помрачнел:
— Помощника палача сейчас арестуют…
— Отомстить за покойного может захотеть кто-нибудь еще…
— Вашего майягарда будут охранять мои люди. А еду и воду для него будут возить с моей кухни…
— Для нас… — поправила его баронесса. И, почувствовав, что я дернулся, повернулась ко мне лицом и тряхнула волосами: — Да, ты не ослышался: я буду ждать конца расследования в этой камере!
Видимо, выражение моего лица было достаточно красноречиво, так как Рендалл тут же попытался надавить на Мэй через меня:
— Кром! Может, ты попробуешь объяснить своей гард’эйт, что теперь в этом нет никакой необходимости?
Мог и не стараться — я собирался это сделать и без его советов:
— Леди Мэйнария! Мне кажется, что вам стоит прислушаться к мнению графа Грасса: вы — девушка, а я — мужчина, и пребывание в одной камере со мной не лучшим образом скажется на вашей репутации…
— Нет!
— Ваша милость, теперь, когда моя жизнь в безопасности.
— Даже не уговаривай — я останусь с тобой!
— Леди Мэйнария! Это неразумно! — почувствовав, что она уперлась, раздраженно воскликнул Рендалл. — Простите за интимные подробности, но если вы настоите на своем решении, то вам придется справлять нужду в присутствии постороннего мужчины!
— Ваша светлость, Кром мне не посторонний! — усмехнулась баронесса. — Он — единственный человек на всем Горготе, которому я полностью доверяю!
— Но ведь и у доверия должны быть какие-то пределы, не правда ли?
— Не в этом случае! Кстати, если вы действительно заинтересованы в том, чтобы я покинула эти гостеприимные стены, то поспособствуйте ускорению расследования.
— Хо-ро-шо… — зачем-то выделяя каждый слог, кивнул граф. — Как скажете.
— Благодарю! — улыбнулась Мэй и, поморщившись, прикоснулась пальчиком к разбитым губам.
— Может, вам прислать лекаря?
Баронесса задумчиво посмотрела на него и отрицательно помотала головой:
— Лекаря, пожалуй, не надо. А вот целое платье мне бы точно не помешало.
Минут через десять после ухода графа Грасса на нашем этаже началась нездоровая суета. Сначала в коридор вбежали двое заспанных стражников и, вполголоса проклиная сбрендившее начальство, уволокли труп Зиги. Не успели затихнуть их ругательства, как со стороны лестницы раздался тихий топоток, и за решеткой нашей камеры нарисовалось бесполое существо в лохмотьях неописуемого вида.
Это создание не ругалось — молча поставило на пол ведро с водой, вытащило из него тряпку, с трудом опустилось на колени и довольно добросовестно принялось замывать зловонную лужу.
Еще через пару минут в коридоре возник хорошо знакомый мне Жмых и, прошмыгнув мимо нашей камеры чуть ли не на цыпочках, загремел ключами где-то далеко справа. Я прислушался к доносящимся до меня обрывкам слов и удивленно хмыкнул: судя по всему, граф Грасс приказал очистить этаж от «лишних» заключенных.
Порадоваться тому, что леди Мэйнария сможет провести ночь, не слыша стонов и причитаний истерзанного палачами мужчины, мне не дали — как только Жмых проволок калеку мимо нашей решетки, с лестницы донесся о-о-очень знакомый лязг железа.
Баронесса, до этого момента сидевшая на краю нар с абсолютно ровной спиной и невидяще глядевшая в противоположную стену, перепуганно вздрогнула и торопливо пересела вплотную ко мне:
— Что это там грохнуло?
— Скорее всего, это воины графа Грасса. Взяли под охрану вход на этаж. Сейчас посмотрю… — Я попытался встать, чтобы подойти к решетке и удостовериться в своей правоте.
Не тут-то было — леди Мэй вцепилась мне в руку и умоляюще прошептала:
— Не ходи…
Бороться с ней я не собирался, поэтому пожал плечами и остался на месте.
— Обижаешься?
Обижаться я, конечно же, не обижался. Но предпочел бы, чтобы она дожидалась суда где-нибудь за пределами этих стен.
Мое молчание баронесса истолковала как согласие. И виновато вздохнула:
— Зря: я сделала то, что считаю единственно верным…
— Ваша милость, вы…
— Мэй…
— Что?
— Тут, кроме нас, никого нет… — тоном, не терпящим возражений, сказала она. — Называй меня Мэй…
Я заглянул в ее глаза и на некоторое время забыл про все и вся: на меня смотрела Ларка! Взглядом, полным надежды и любви!!!
С трудом стряхнув с себя это безумное наваждение, я облизнул враз пересохшие губы и услышал собственный голос:
— Хорошо, Мэй…
— Так что ты мне хотел сказать? — пододвинувшись еще ближе, спросила баронесса.
Вспомнить, что я хотел сказать перед тем, как увидел в ней сестру, оказалось выше моих сил. Поэтому я зажмурился и глухо пробормотал:
— Как я уже говорил, вам надо было ехать с графом Грассом…
— Тебе…
— Тебе… — послушно повторил я.
— Зачем мне ехать с человеком, которому я не доверяю?
Я мысленно застонал: Мэй осталась в тюрьме из-за моей глупости!!!
… — Все закончилось, Мэй… — выдохнул я, скользнул на шаг в сторону, просунул руку между прутьев решетки и ласково погладил ее по волосам: — Все закончилось… И… какая же вы у меня молодец…
Вовремя: вместо того, чтобы впасть в истерику, баронесса прервалась на полуслове, растерянно захлопала ресницами, опустила взгляд, увидев, во что превратилось ее платье, и мучительно покраснела.
