Единственное, что не очень вписывалось в образ ори’дарр’иары, так искусно созданный баронессой, так это прическа. Вместо того, чтобы заплести волосы в традиционный магас
[91]
, девушка уронила на грудь один-единственный лахти
[92]
, а остальным прядям позволила рассыпаться по плечам в кажущемся беспорядке.
Насладившись состоянием Неддара, баронесса Кейвази склонила голову и церемонно поздоровалась:
— Силы твоей деснице и зоркости твоему взору, ашер!
— Полной чаши твоему дому и плодовитости лону… — привычно ответил Неддар. А потом слегка смутился, сообразив, что для урожденной вейнарки хейсарское упоминание о лоне может показаться чересчур фривольным.
Леди Этерия не обиделась. Наоборот — тряхнула волосами и спросила:
— Ну, так что там насчет тяги к знаниям и причин большинства захватнических войн, сир?!
— Я ошибался… — утонув в ее глазах, хрипло выдохнул король. — Причиной большинства войн является не тяга к знаниям, а красота: ради того, чтобы заслужить улыбку такой ослепительной девушки, как вы, любой уважающий себя мужчина захватит Горгот, дойдет до края мира или бросит к ее ногам Дэйр с Уной…
— И вы тоже, сир? — ехидно поинтересовалась баронесса.
Неддар выдержал паузу, сгорбил плечи и притворно вздохнул:
— Я — нет…
— Почему? Вам не нравится, как я улыбаюсь?
— В том-то и дело, что нравится! Поэтому вместо того, чтобы умчаться завоевывать Горгот или унестись к краю мира, я предпочту находиться рядом с вами. И постараюсь вызвать вашу улыбку каким-нибудь менее безумным способом…
Леди Этерия посерьезнела:
— Спасибо, сир! Мне очень приятно это слышать…
Потом взяла со столика футляр для свитков, подцепила пальчиками крышку и вытащила из него пожелтевший лист пергамента:
— Сир, трактат «Об обороне крепостей и обо всем, что с ней связано» довольно велик. Может, вам все-таки стоит присесть?
Сообразив, что все еще стоит в дверном проеме, Неддар торопливо подошел к ближайшему креслу, опустился на сиденье и взглядом разрешил баронессе садиться.
Та благодарно кивнула и села. Напротив. Сдвинув кинжалы так, чтобы они не уперлись в сиденье или ручки кресла.
Прикосновение ее рук к потертым ножнам Волчьих Клыков выглядело настолько естественным, что монарх невольно напрягся, настроился на бой и мысленно порадовался тому, что надел под камзол кольчугу:
— А давайте оставим оборону крепостей на потом и просто побеседуем?
— Как скажете, сир! — Леди Этерия убрала свиток обратно в футляр и аккуратно положила последний на стол. — О чем бы вы хотели поговорить?
Дождавшись, пока тоненькие пальчики баронессы опустятся на подлокотники, Неддар перевел взгляд на ее араллух и вопросительно изогнул бровь:
— А почему именно Максуды?
— Какие «Максуды»? — недоуменно переспросила баронесса.
— Вышивка на вашем араллухе — максудская… Канты по швам ансов и узлы на тесьме — тоже… Почему вы выбрали именно этот род?
Леди Этерия пожала хрупкими плечами, отчего ее грудь тяжело колыхнулась:
— Я ничего не выбирала, сир! Один из наших конюхов — хейсар, а это, — девушка оглядела свой наряд, — его подарок на мое совершеннолетие…
При упоминании об этом хейсаре в голосе баронессы прозвучало столько нежности, что Неддар чуть не задохнулся от ревности.
— Подарок? От обычного конюха? — стиснув пальцы на подлокотнике, прошипел он.
— Почему это «от обычного»? — возмутилась баронесса. — Когда-то Камран спас жизнь моему отцу! А теперь доживает свои дни, занимаясь тем, что ему больше нравится…
Фраза «доживает последние дни» еще сильнее обострила подозрительность короля:
— А эти клинки вы тоже получили на совершеннолетие?
Девушка покраснела и опустила взгляд:
— Нет, сир, их он мне подарил совсем недавно…
— Просто так?
Леди Этерия замялась. Потом сжала пальчики в кулачки и вздохнула:
— Нет, ваше величество. Мне кажется, тогда, когда он решил, что я, наконец, научилась ими пользоваться…
— А почему «кажется»?
Непонятно, почему, но последний вопрос вывел баронессу из себя: она вскинула голову и с вызовом посмотрела на короля:
— Камран — немой! Поэтому о причинах его поступков я могу только догадываться!
«Надо сказать Ваге, чтобы разузнал все, что можно, об этом Камране. И чем быстрее — тем лучше…» — угрюмо подумал Неддар. Потом увидел, с какой мукой баронесса смотрит на входные двери, и внезапно почувствовал, насколько она расстроена таким поворотом беседы.
«Счастье — как вода в ладонях: стоит на мгновение разжать пальцы — и оно утечет, оставив о себе одни воспоминания…» — мысленно пробормотал король и виновато посмотрел на Кейвази:
— Леди Этерия! Я не хотел вас обидеть! Просто до сегодняшнего дня я был твердо уверен, что вы ничего не знаете ни о культуре, ни об обычаях хейсаров. Поэтому, увидев вас в наряде настоящей ори’дарр’иары и с клинками, которые можно только заслужить, растерялся. И решил, что вы можете оказаться наемной убийцей!
Девушка пристально посмотрела на Неддара и грустно усмехнулась:
— Звучит красиво. Но мне почему-то кажется, что это — только половина правды…
Король закусил ус, подумал и заставил себя договорить:
— А еще я заревновал! И ревную до сих пор…
Девушка ошалело захлопала ресницами:
— К Камрану? Меня?
— Ну да! Вы мне очень нравитесь, и одна мысль о том, что вам может дарить подарки кто-то еще, сводит меня с ума!
Леди Этерия закусила губу, несколько мгновений задумчиво стучала ноготками по подлокотникам, а потом вдруг взяла и улыбнулась:
— Знаете, сир, я представила себя на вашем месте и пришла к выводу, что, скорее всего, тоже мучилась бы от ревности! Поэтому я на пару минут забуду о приличиях и развею ваши сомнения: Камран — лиственей на десять старше моего отца, и я отношусь к нему, как к кормилице, волею богов облаченной в кольчугу…
— Спасибо… — с благодарностью выдохнул Неддар.
— Это еще не все! — в глазах баронессы появилась странная решимость. — Если вы не против, то я объясню вам и причину, заставившую меня облачиться в это «платье»!
— Буду благодарен…
