«Что такое?»
Иви ничего не ответила. Она стояла и словно завороженная смотрела в сторону церкви. Оборотень догадывался, что его сестре что-то пришло на ум, но знал, что задавать ей сейчас вопросы бессмысленно. Поэтому он терпеливо ждал, пока Иви продолжит свой путь. Наконец вампирша сдвинулась с места и медленными, почти робкими шагами направилась к порталу церкви.
«Она заперта, — сказал волк. — Я сам видел, как ее закрывали. Священник всегда запирает двери, когда уходит».
Иви снова ничего не ответила и, дойдя до двери, неподвижно замерла перед ней. Возможно, вампирша пыталась понять, есть ли кто-нибудь внутри, или раздумывала над тем, как открыть дверь. Алисе с ее отмычками это не составило бы большого труда.
Но Иви могла проникнуть в церковь и без помощи примитивных человеческих ухищрений, в этом Сеймоур не сомневался. Сестра не раз удивляла его своими необычными способностями и прежде всего тем, как быстро она училась всему новому. Вампирша молниеносно впитывала знания, в то время как наследникам приходилось ночь за ночью изводить себя утомительными упражнениями. Но это и неудивительно, ведь они были совсем иными, в отличие от Иви, в странствиях с которой Сеймоур провел более ста лет.
Размышляя об этом, волк не спускал глаз с вампирши. Что она снова задумала? Внезапно очертания ее тела начали расплываться, мгновение — и вампирша исчезла. На ее месте осталась лишь небольшая струйка тумана, которая просочилась в щель под дверью.
Сеймоур покачал головой. Поразительно, как быстро Иви освоила это умение Вирад. Оборотня злило, что он не может последовать за сестрой. Лучше бы она открыла дверь, как это обычно делала Алиса. Тогда бы он тоже смог войти в церковь. На секунду Сеймоура охватил гнев, ему захотелось броситься на эту несчастную дверь и разнести ее в щепки. Сила оборотня позволяла ему это сделать, но последствия такого поступка могли оказаться достаточно неприятными. На шум обязательно явится кто-то из Вирад, а это не нужно было ни Сеймоуру, ни Иви. Однако сидеть у всех на виду перед воротами церкви тоже было не самым разумным решением, поэтому оборотень вернулся во двор и притаился в одном из его углов. Теперь он был не так заметен и в то же время мог наблюдать за обеими дверьми, ведущими в церковь.
Уже через пару минут Сеймоур похвалил себя за столь мудрое решение. К церкви кто-то приближался. Со стороны Памп-корта показалась стройная фигура, беззвучные шаги которой выдавали вампира. А точнее вампиршу. Сеймоур почти сразу узнал ее. Он уже собирался покинуть укрытие и присоединиться к своей старой знакомой, но затем передумал и решил посмотреть, зачем она пришла сюда одна. Неужели для того, что и Иви? Может быть, даже по той же причине, о которой оборотень ничего не знал?
Сеймоур проводил взглядом вампиршу, которая и вправду остановилась перед запертыми воротами церкви. Немного постояв, она украдкой оглянулась по сторонам. Вот как, значит, она тоже собиралась сделать что-то, о чем Вирад лучше было не знать.
* * *
Алиса брела по двору. Лео и другие члены его группы снова спустились в подвал, чтобы посвятить остаток ночи своим упражнениям. Как бы Алисе хотелось знать, чем они там занимаются! Несмотря на это, Фамалия обходила подвал десятой дорогой. Она скорее откусит себе язык, чем спросит у Лео, какие навыки они пытаются там освоить, или даст ему возможность уличить ее в шпионаже. Нет, лучше держаться от него подальше. К чему лишний раз мучить себя, встречаясь с ледяным взглядом венца или наблюдая за тем, как он воркует с Иви?
Эта мысль отозвалась в сердце вампирши резкой болью, и она решила больше не вспоминать о Лео. Алиса задумалась над тем, что сейчас, после окончания ужина, делают остальные члены ее группы. Наследница предпочла бы вновь продолжить тренировку с Малколмом — о том, чего бы ей хотелось еще больше, она старалась не вспоминать, — но Таммо и Фернанд были против такого предложения.
— После этих смертельно скучных докладов нам просто необходимо немного отдохнуть, — решительно заявил наследник Фамалия, а Пирас поддержал его кивком головы.
— Алиса, пойми, так от наших занятий не будет никакой пользы, — сказал Фернанд. — Нам нужно слегка проветрить головы, а ближе к утру мы можем снова встретиться и немного поупражняться.
О поддержке Марии Луизы нечего было и мечтать. Она не собиралась ввязываться в этот спор и демонстративно держалась в стороне. Малколм мог бы сказать решающее слово, но предпочел промолчать. Возможно, он не был уверен в своем авторитете.
Таммо и Фернанд тут же умчались навстречу приключениям. Мария Луиза развернулась и засеменила прочь — узкая юбка сковывала ее движения.
— Ну и что мы теперь будем делать? — спросила Алиса, вопросительно глядя на Малколма.
— Хм, если ты не против, я ненадолго оставлю тебя, — ответил Вирад, смущенно отводя взгляд. — Не беспокойся, я вернусь вовремя и обязательно позанимаюсь с вами.
— Я бы с радостью пошла с тобой, но вижу, что ты не хочешь этого, — разочарованно констатировала вампирша.
— Нет, это не совсем так, — возразил Малколм, но Алиса знала, что права.
Она слишком ясно видела мысли вампира. Способность проникать в чужой разум была огромным преимуществом, но иногда Фамалия жалела, что так хорошо ею овладела. Перед глазами вампирши промелькнули образы: огромный парк, а затем золотая фигура — мужчина, сидящий на троне под высоким балдахином, в далека походившим на шпиль колокольни. С четырех сторон к этому огромному памятнику, окруженному позолоченной оградой, вели широкие лестницы, а по углам монумента были расставлены скульптурные группы из белого мрамора.
И хотя Алиса никогда прежде не видела этого парка и памятника, она прекрасно знала, куда направляется Малколм и почему он хочет пойти туда один, несмотря на то что почти не надеется застать там Латону. Нет, наследник просто хотел побыть наедине со своими мыслями, отдаться воспоминаниям и пробудить в себе надежду на то, что все будет хорошо.
— Ты хочешь пойти к этому памятнику в парке, вашему условленному месту встречи, не так ли?
Малколм не стал спрашивать, откуда Алиса об этом узнала. Он лишь кивнул и посмотрел в глаза вампирше, пытаясь прочесть в них понимание.
— Да, я собираюсь в Кенсингтонские сады, к мемориалу принца Альберта, который королева Виктория возвела в память о своем покойном супруге. Она очень сильно любила мужа, и его преждевременная смерть стала для нее настоящим ударом. Королева впала в глубокую депрессию и на долгие годы забыла о своих государственных обязанностях, к огромному неудовольствию премьер-министра и всего правительства, — рассказывал Малколм, задумчиво уставившись куда-то вдаль. — Какая удивительная история любви! Второй такой среди королевских пар, пожалуй, не найдешь, ведь главы государств — чаще всех остальных аристократов — заключают браки лишь по расчету. Но королева Виктория была не похожа на других монархов. Ее семья была достойным примером для подражания и никогда не отличалась расточительством, безобразными выходками и скандалами, которыми запомнилось народу правление предшественников Виктории. Семья Альберта тоже никогда не допускала чего-либо подобного.
