– Дура, скверно пахнет и слушает ужасную музыку. – Я подумывала было о том, чтобы востребовать свой напиток обратно, но это явно дохлый номер: Н. по крайней мере половину его высосал одним глотком. – Вообще-то нет, вычеркнем это: он бы никогда не заинтересовался девушкой, у которой плохой вкус. Немедленно наложил бы на нее вето.
Н. сделал еще глоток пива.
– Импотент и лысый.
– А она полысеет через пять лет. Я верю в это. Я должна верить в это!
– Импотент, лысый и изменяет ей. Потому что она знает, что я бы никогда такого не сделал.
– Дура, плохо пахнет и ужасна в постели.
– Ужасна в постели! Ну, вот мы и добрались до самой сути! – улыбнулся Н. – Лысый, импотент и не хочет заниматься с ней фистингом.
– Что, правда? Ей так это нравится?
– О, да! – подтвердил он. – Я никогда тебе не рассказывал про руку и огурец? Одновременно.
– Не только не рассказывал, еще хуже: ты ведь фотографии так и не сделал? Или сделал?
– Мы говорили, что если вся остальная ее карьера рухнет, то всегда можно заработать деньги в кино.
– Талант! Неудивительно, что ты в нее влюбился. – Я поковыряла ногтем влажный краешек подставки под пивной кружкой. – Продолжаю. Дура, и не только интеллектуально неполноценная, но еще не способна заткнуться вовремя и спит с одним из его братьев.
– С которым?
– Неважно. Нет, даже еще лучше – с его отцом.
– Она при этом должна по-прежнему плохо пахнуть, так?
– Обязательно!
– Лысый, импотент, не желает заниматься фистингом и маленького роста.
– А что плохого в том, чтобы быть маленьким?
Я сама не так уж намного выступаю над земной поверхностью и не думаю, что это как-то влияет на личностную ценность. И у меня никогда не кружится голова, если я резко встаю. Вот так-то!
– Да ничего плохого, но моя-то высокая. Я хочу, чтобы ей приходилось смотреть на него сверху вниз и видеть эту лысину как можно чаще.
Он поставил пустой стакан обратно на мою половину стола.
– Что ж, это справедливо! – улыбнулась я. – Ты все еще скучаешь по ней, правда?
– Черт, даже чересчур правда! А ты все еще любишь его, не так ли?
– Ты же знаешь, что люблю.
– Знаешь, по-моему, это странно, – проговорил он. – Теоретически у нас с ней все кончено, но если это так, то мне, наверное, следовало попытаться встречаться с другой женщиной, вместо того чтобы избегать всех женщин вообще.
– А-а-а, эту стадию я знаю, – кивнула я. – Я-то сейчас, как говорят, «уклоняюсь от потенциально многообещающих отношений».
Не говоря уже о том, что боюсь, что Этот Парень может снова объявиться как раз тогда, когда я найду себе что-нибудь подходящее, чтоб повиснуть у него на шее.
Н. похлопал себя по животу. Паб был пуст, если не считать обслуги и какой-то парочки, которая с ужасом разглядывала свою вялую переперченную еду.
– Ну что, пойдем? – Я кивнула. – Я принял достаточно алкоголя. Хочешь, отвезу тебя домой и пописаю на тебя, может, тогда тебе станет немного лучше?
Я поджала губы, притворилась, что раздумываю, а потом сменила тему. Что лучше: жить с разбитым сердцем или не знать, каково это? Теперь он знает, сказал, что никогда больше не захочет причинять такую же боль другому.
– Тут уж не угадаешь, – сказала я. – Может, теперь ты мне сердце разобьешь.
Он обнял меня и принялся щекотать, я вывернулась.
– Ты чушь несешь, – заявил он. – Я не могу разбить тебе сердце, ты меня не любишь.
– Прекрати, – попросила я. Все еще улыбаясь, но твердо. Он понял, что я говорю всерьез. Встали, накинули пальто, пошли к двери. Я поведала ему, что как только приду домой, сразу отправлюсь в постель.
– Ну да, ну да, только после того, как напечатаешь наш разговор на своем любимом компьютере, – поправил он. Пожелал мне спокойной ночи и ушел.
Среда, 17 марта
О-о-о, вот это одна из моих любимых пар: розовый шелк в рюшах со стилизованным под старину кружевом и такой же лифчик. Даже жаль надевать их только для того, чтобы в джинсах и свитере идти в магазин за молоком.
Однажды я отправилась выполнять заказ непосредственно после собеседования по поводу приема на работу. Все было вполне приемлемо, хотя и не идеально: одежда почти такая, как для дневной встречи, а макияж просто супер, но мне было немножко неловко расхаживать с сумкой, в которой рядом с резюме валялась упаковка презервативов. И немного беспокоило то, что во время интервью кто-нибудь может заглянуть в сумку и заметить это.
Интересно, это бы уменьшило или увеличило мои шансы на получение работы? И – да, мне предложили работу, но я в конце концов от нее отказалась: опять какое-то административное барахло, которое бы снова через год кончилось ничем.
А в другой раз я готовилась к встрече с клиентом в туалете музея. Это случилось в самом начале моей карьеры, когда я была убеждена, что целая толпа мужчин вскоре протопчет шоссе к моей входной двери, и никуда не выходила без сумки, вмещавшей пару летних платьиц, туфли на шпильках, латексные штучки и сменные трусики. Это было до того, как я осознала, что мне не нужно работать в бешеном темпе, чтобы платить по счетам и окупать свои расходы, а еще – что большинство клиентов согласится подождать один или два часа, если они действительно хотят именно меня. Если нет – что ж, в этом море полно рыбки.
Я наносила блеск для губ и красила ресницы, а рядом со мной входили и выходили из туалета десятки туристок. Если существует униформа для туристических групп (а я думаю, что так и есть), то она такова: чересчур длинные шорты, белые кроссовки, безразмерная футболка, рекламирующая последнее посещенное место, бинокль, волосы, убранные в хвостики, и рюкзак.
Я осознала, что мне не нужно работать в бешеном темпе, чтобы платить по счетам и окупать свои расходы.
Даже представить себе не могу, что они думали по поводу того, как я разоделась.
Четверг, 18 марта
Клиент стоял со спущенными штанами. Я сидела перед ним в кресле. Моя блузка (белая, как он и просил) была наполовину расстегнута.
– Я хочу написать на тебе спермой свое имя, – заявил он.
Я ухмыльнулась.
– Меня не проведешь: ты стащил эту фразу из «Лондонских полей»!
Он бросил на меня странный взгляд. О нет, подумала я. Надо следить за языком.
– Фанатка Эмиса? – спросил он лениво, ублажая себя одной рукой.
– Он довольно неплох, – пожала я плечами, засовывая руку под блузку, чтобы высвободить грудь из лифчика.
– «Стрела времени» – очень задорная штучка.
