Юноша улыбнулся в ответ:
– Когда вам в последний раз говорили, что вы – супер?
– Минут сорок назад.
Машина Н. притормозила у бордюра.
– Красивая одежка, – заметил он, пока я садилась. – Когда подъезжал, подумал: ну не может быть, что ты и есть та милашка в платьице.
– Ты меня уже в нем видел.
– Правда? – Мы как-то провели денек в Беркшире, на яхте у его друга. – Ну, это было давно. И ты в любом случае здорово выглядишь.
Зашли ко мне на чашечку кофе. Он пролистывал мои журналы. Я сняла туфли и положила ноги к нему на колени. Мы начали было возиться, но от его прикосновений у меня возникло странное ощущение, почти щекотное. У меня вот-вот должны были начаться месячные, и легкие касания казались неприятными. Но и грубых мне не хотелось.
Мы некоторое время боролись на диване, потом он сдался.
– Нет настроения, да? – спросил Н. – Да ладно, все нормально.
Мне было не по себе. В конце концов, я же только что вернулась после траха. Но секс на работе – вопрос другой, он не связан с интересом или желанием.
Я понимала, почему мне ничего не хочется. Дело было не только в несколько разочаровавшем меня трио, не только в усталости от недавней встречи с клиентом.
– Знаешь, что этот месяц для меня значит?
– Знаю. – Н. обнял меня за плечи. – Ты все еще его не забыла, да?
Он имел в виду не Д. К. и не Этого Парня. Он имел в виду того, который был до них. И не ошибся. Всякий раз, когда у меня случается пауза между одним мужчиной и другим, мои мысли возвращаются к нему. Я могу тешить себя мыслью о том, что то или иное событие помогло мне справиться – буйные радости с Этим Парнем в прошлом году, например, – но каждый раз оказывается, что это не так.
– Я не скучаю по нему. – Н. одарил меня взглядом, полным сомнения. – Я теперь уже едва помню, какой он был. Я скучаю по своему представлению о нем.
По представлению, которое я отметала, как чушь собачью, пока не встретила его. По представлению о том, что существует один-единственный человек, которого полюбишь, один правильный человек, с которым проведешь вместе остаток своей жизни или значительную ее часть. Так что, возможно, он не был моим единственным. По крайней мере, встреча с ним помогла мне поверить, что «тот самый единственный» существует.
Он расстался со мной в ту ночь, которая, как я думала, будет первой ночью нашей новой жизни. И в отличие от всех моих прочих друзей Н. никогда не велел мне заткнуться по его поводу и не говорил, что пора бы уже выбросить его из головы. Потому что, когда мы с Н. познакомились, одной из причин того, что секс между нами был таким ураганным (а дружба впоследствии – столь глубокой), стали похожие раны, которые он тогда залечивал, нанесенные девушкой по имени Дж., которая отвергла его столь же драматическим образом.
Он расстался со мной в ту ночь, которая, как я думала, будет первой ночью нашей новой жизни.
– Ты хочешь, чтобы я ушел или остался?
– Мне стыдно выгонять тебя так поздно.
– Да ладно, – проговорил Н.
Он оделся, подобрал свою сумку и тихо ушел.
Позже я услышала, как что-то упало через почтовую щель. Поздновато для почты, подумалось мне. Спустилась вниз, чтобы посмотреть, – плитка «Йорки»
[36]
. Мой любимый. Н. понимает – он всегда все понимает.
Воскресенье, 17 октября
– Придешь ко мне попозже?
– Тебе сегодня лучше? – уточнил Н.
– Да, немножко, – ответила я. – Тебе нужно что-нибудь в магазине?
– Как всегда, можешь зайти посмотреть себе огурчик. Может быть, выберешь один для нас.
– Ну да, сейчас загляну в Кингстон и куплю один-единственный огурец. Совершенно не вызывая никаких подозрений!
– Ладно, тогда возьми два.
– Не уверена, что сумею пристроить оба одновременно.
– Тогда, может, морковку?
– Не пойми меня неправильно, – сказала я. – Я люблю двойное проникновение. Но когда размер вещи превышает определенные пределы, она просто выдавливается. Как будто я слишком тесная.
– Это вопрос объема, а не размера. Даже у Дж. время от времени были проблемы, и если входило что-нибудь одно чересчур большое, то второй предмет выталкивался. К сожалению, обычно вторым был я.
– Вы с ней, должно быть, прикладывали массу усилий в поисках чего-нибудь, что в нее не поместилось бы!
Его история с Дж. была почти легендой, как по причине ее очень низкого болевого порога, так и по многим другим.
– О, с огурцом она справлялась прекрасно, – уверил он. – Но не весь же салат-бар!
– Хочешь сказать, люстра была бы слишком, а вот бра над кроватью вполне подошло бы?
– Ага, типа – двухместный диванчик, но не вся софа, – он хихикнул. – Во всяком случае, фистуя ее спереди и трахая сзади, я обычно мог продержаться самое большое несколько минут.
– Может, это и к лучшему. Не могу себе представить, кому бы могло понравиться заниматься этим часами. Например, в таком положении и на часы-то не посмотришь.
– Зато счастливые часов не наблюдают.
– Ой, как смешно, можно подумать!
Вторник, 19 октября
Менеджер позвонила рано: срочный вызов на обеденный перерыв.
– Но я же на работе, – заныла я. На самом деле, я уже опоздала на работу. – Я не могу улизнуть отсюда ради клиента.
– У тебя что, даже обеда нет? – удивилась она. – Раз, два – и все, дело сделано. Вряд ли это нарушит твое плотное расписание.
– Нет. Совершенно невозможно. Перезвони ему и отмени.
«И все же, – подумала я, – наверное, я могла бы успеть. Только-только. И пока не пришел первый чек с зарплатой, деньги, безусловно, пригодились бы…»
– Уже не смогу-у, дорогая, – вздохнула она. – У него все утро встречи.
– Пошли тогда кого-нибудь другого.
– Ты же знаешь, у меня нет никого, кто с тобой сравнится.
Никого, на кого можно было бы навьючить лишнюю работу, не предупредив заранее, – вот что это значит. Почему, скажите мне, я до сих пор этим занимаюсь?! Я же понимаю, какой это риск: кто-то может перехватить звонок, засечь меня, когда я вхожу или выхожу со встречи, а то и хуже – обнаружить мой онлайн-профиль на сайте агентства. Но я всегда отличалась генетической неспособностью говорить «нет».
– Нет!
Ну, может быть, не всегда.
– Дорогая, он платит двойную цену. За такое ма-а-аленькое одолжение. Я обещаю: это абсолютно, совершенно точно больше не повторится.
