— Но вы не выпили чай, мой мальчик. Уверена, вы останетесь к чаю. — Она потянулась к серебряному колокольчику у ее кресла. — Мне нравится, когда кто-нибудь ко мне приходит. В наши дни это делают не многие. А Эвелин умерла. Мне так ее не хватает.
Горничная появилась в дверях.
— Не могли бы мы выпить чаю? — обратилась к ней миссис Теллер.
— Уже поздно, — сказал Ратлидж. — Я как раз собирался уходить.
Лицо старухи омрачилось.
— Уходить? Так приятно иметь гостя к чаю, и Роуз как раз собиралась принести его, не так ли, моя дорогая?
Горничная шагнула вперед и сказала миссис Теллер:
— Конечно, я принесу чай, но разве вы не предпочитаете сначала принять теплую ванну? А потом вы выпьете чай с пирогом, который остался от вашего обеда.
Забыв о Ратлидже, старуха поднялась и промолвила:
— Звучит привлекательно. Благодарю вас, дорогая. — Она последовала за Роуз к двери.
Ратлидж тихо сказал горничной:
— Я выйду сам.
Внезапно вспомнив о нем, миссис Теллер повернулась:
— Вы спрашивали о Питере, не так ли? Как странно. Ведь пропал Уолтер — я в этом уверена. Питер и все остальные искали его. Должно быть, они с ума сходили от волнения. Я и подумать не могла, что Уолтер в состоянии повести себя так скандально. Вы ведь знаете, он был миссионером. Мой сын был не прав, выбирая профессии для своих сыновей. Питер не подходил для армии, а Эдвин ненавидел заботиться о поместье. Он позволил Уолтеру пользоваться домом, а сам проводил время в Лондоне. Уолтер протестовал, говоря, что его конгрегация в Западной Африке не жила так роскошно. Но Дженни нравился дом, и он уступил. Если спросите меня, у Уолтера никогда не было истинного призвания к церкви. Я слышала, как он говорил, что видел страшные вещи, оставившие шрамы у него на душе. Такие слова никак не подобают служителю Божьему. Если бы Уолтер мог избавиться от служения, думаю, он сделал бы это. Но он был послушным сыном, как и его братья. Это очень печально. Вот Летиция ни на кого не обращала внимания — она с детства шла своим путем. Я никогда не доверяла ей, сама не знаю почему. Она слишком резка — очевидно, поэтому не вышла замуж. Ну, я устала. Благодарю вас за визит. Надеюсь, вы посетите нас еще раз. Это было очень приятно.
И она, не оглядываясь, вышла из комнаты вместе с горничной.
Глава 20
Старая женщина рассказала ему о семье Теллер больше, чем сознавала. Подъезжая к своей квартире, Ратлидж обдумывал полученные обрывки информации.
Семья имела связи с Дорсетом, хотя и не по линии Теллеров. В обширном семействе был только один человек по имени Питер. Ее сын — отец трех сыновей — загодя выбрал им профессии, как и школу для внука.
Это было эхом того, что Ратлидж слышал в Ланкашире.
Муж Флоренс заявлял, что его семья из Дорсета. Что его отец выбрал для него профессию. Он также утверждал, что был единственным ребенком, но это могло быть предлогом, чтобы никогда не возить свою жену на юг знакомиться с семьей и не принимать посетителей из Дорсета.
«У капитана Теллера есть жена», — сказал Хэмиш.
— Да. И он не всегда был капитаном. Я поговорю с ним утром.
Раздеваясь перед сном, Ратлидж стоял у окна, где ощущался слабый ветерок. День был очень жарким.
Старшего суперинтендента Боулса, вероятно, хватил бы апоплексический удар, если бы ему представилась возможность двоеженства в семье Теллер.
Было девять часов, когда Ратлидж приехал на Болингброк-стрит и постучал в дверь дома Питера Теллера.
Горничная, впустившая его, на этот раз отвела его в кабинет и оставила глазеть на книжные полки и охотничьи трофеи на стенах. Несмотря на теплый день, двери в сад были закрыты.
Вскоре вошел Питер Теллер, и Ратлидж отметил, что он трезв, хотя и выглядит очень усталым. Он тяжело прихрамывал, идя без трости или костылей. Питер рассматривал Ратлиджа со смесью удивления и дурных предчувствий, но ограничился фразой:
— Не говорите, что мой брат исчез снова.
— Насколько я знаю, он в безопасности в Эссексе. Нет, на сей раз я пришел поговорить с вами об убийстве в Ланкашире.
Лицо Питера Теллера внезапно напряглось.
— Не знаю, почему что-то в Ланкашире должно касаться меня. Тем более убийство.
— Интересно то, что жертва была замужем за Питером Теллером.
Питер поджал губы:
— Очень может быть. Но она не была замужем за мной.
— Вам известен другой Питер Теллер в вашей семье?
— А вам известны все Ратлиджи в Англии, которые могут быть или не быть вашими родственниками?
— Я должен только сравнить даты ваших отлучек с датами пребывания вашего тезки в Хобсоне. Это может занять некоторое время, но вполне осуществимо.
— Тогда приезжайте снова, когда сделаете это.
Ратлидж задумался. Была ли это бравада, или он говорил правду? Возможно, и то и другое. Вопрос в том, где кончается правда и начинается ложь.
Хэмиш произнес в ухо Ратлиджу: «А кто в Ланкашире помнит точные даты?»
Ведь кто-то изъял письма, по которым эти даты можно было установить.
Возможно, дело было не в наследстве, а в почерке мужчины.
Но зачем убивать Флоренс Теллер теперь, если секрет хранился в безопасности все эти годы?
— Не глазейте на меня, — раздраженно сказал Теллер. — Я даже не знаю, о ком вы говорите. Кто эта женщина, на которой я якобы был женат?
— Флоренс Теллер, урожденная Маршалл.
— И она была замужем за Питером Теллером?
— Лейтенантом Питером Теллером. Кадровым армейским офицером, который служил в различных уголках империи. Как, насколько я понимаю, и вы.
— Мой дед — можете спросить мою бабушку — очень любил женщин. Откуда я знаю, что ваш лейтенант Питер Теллер не один из его ублюдков?
— Я уже говорил с вашей бабушкой. Вчера вечером. Кажется, ее семья происходит из Дорсета, а Теллеры — эссекское семейство. Как ваш брат ныне.
Это потрясло Теллера.
— В самом деле. — Он постарался взять себя в руки. — Вы не должны были разговаривать с моей бабушкой без Эдвина или меня. Ее рассудок шаток.
— Вчера вечером он был достаточно ясен.
— Вы лаете не на то дерево, Ратлидж.
— Мы могли бы сравнить почерк в церковной книге, где расписался тот Питер Теллер, с вашим. Напишите для меня образец, и я удалюсь.
— Я не стану ничего писать. Я поговорю об этом деле с моим адвокатом. Посмотрим, что он скажет. Вы отлично знаете, что я невиновен. И я не желаю втягиваться в дела другого человека только потому, что у него аналогичное имя. — Он жестом указал на дверь. — Думаю, вы можете идти. Я ясно изложил свою позицию. Обсуждать больше нечего.
