— Я думал, Уолтер решил не возвращаться к миссионерству. Он собирался сказать своим патронам, что сделал достаточно.
— Ну, он мог колебаться, — сказал Филдинг. — Я не слишком хорошо знал старшего Теллера — отца Уолтера. Но он был поборником строгой дисциплины. Планировал жизнь детей, не думая об их желаниях. Уолтер привык поступать правильно. Это могло оказаться труднее, чем он воображал, — вот так взять и сойти с дороги, которой он намеревался следовать всю жизнь.
— Как я должен рассматривать эту смерть? — спросил Ратлидж.
— Думаю, как и смерть капитана — как трагедию, которая не должна была произойти.
Ратлидж кивнул. И все же он не был удовлетворен.
Он услышал слова Хэмиша: «Она не выглядит так мирно, как другая женщина…»
Филдинг повернулся к двери.
— Я позволю Теллеру вернуться. Потом я присмотрю за ним. Сначала похороны брата, а теперь это. Насколько я понимаю, он не будет произносить надгробное слово по Питеру. Сюзанна Теллер настаивает, чтобы это сделал старший брат, Эдвин. Теперь мы должны сосредоточиться на живых. Муж. Ребенок. Кто-то должен уведомить семью. Не думаю, что Теллер сейчас на это способен.
— Я готов сообщить семье. — Ратлидж последовал за доктором к двери, а затем вернулся в комнату взглянуть на мертвую женщину. Ее бледное лицо уже утратило краски жизни.
На столике у кровати стоял стакан. Молоко, подумал Ратлидж. И бутылка из аптечки доктора. Этикетки на ней не было.
Ратлидж подошел к другой двери в комнате и открыл ее. Гардеробная, а с другой стороны дверь, которая, как сказал доктор Филдинг, ведет в главную спальню. Он подошел и распахнул ее, затем посмотрел назад в комнату, где лежала Дженни Теллер.
— Почему она спала здесь этой ночью?
Но Хэмиш не ответил ему.
Спальня Уолтера Теллера была просторная, красиво меблированная, с высоким потолком и более современной кроватью. Под двойными окнами в передней стене дома стоял низенький книжный шкаф. В комнате были очень широкие половицы и старая скамеечка для коленопреклонений у стены, оставшаяся от католических хозяев до Реформации. Кто-то сохранил ее ради красивых узоров и очертаний — она хорошо подходила к спальне.
Вернувшись туда, где лежала Дженни, Ратлидж закрыл дверь гардеробной. И почти в тот же момент вернулся Филдинг с Уолтером Теллером.
Теллер пересек комнату, посмотрел на жену и упал на колени перед кроватью, прижав к лицу ее руку.
Филдинг подал знак Ратлиджу оставить его там, и они вместе вышли в коридор.
— Уолтер Теллер рассказывал своей жене, куда он исчезал? — спросил Ратлидж.
— Не уверен. В четверг она водила Гарри к дантисту, и я как раз вышел. Я спросил ее, как поживает муж, не следует ли мне повидать его и держать под наблюдением. Она ответила, что он полностью поправился. Тогда я спросил, говорил ли он ей, где был во время своего исчезновения. Мне было любопытно, и это требовалось занести в его карту на случай, если такое повторится снова. Дженни ответила, что он не доверился ей. Я видел, что ее это огорчает, и предложил дать ему время обдумать свое поведение. Гарри отошел поговорить с сыном викария, который проходил по улице с матерью. Миссис Теллер наблюдала за ним, а потом сказала, что ее интересует, знает ли семья мужа о случившемся больше, чем она. Они ведь оставили ее и отправились на поиски, словно им было что-то известно. Я пытался убедить ее, что быть занятыми — лучший способ успокоиться. Что если они походили на своего брата, то не могли просто сидеть и ждать, как она. Казалось, это немного облегчило ей душу.
— Могло это оправдать бессонные ночи? Женщины беспокоятся о своих родных, не больны ли они, не голодны или не обижены. Это в их натуре.
— Сомневаюсь. Возможно, она все еще не простила мужу то, что он отсылал Гарри так скоро. Или чувствовала вину из-за падения деверя. В конце концов, он упал во время празднования ее дня рождения.
— Да, понимаю.
— Ее смерть вызвана чрезмерной дозой лекарства. Не было никаких признаков борьбы — только беспорядок в постели из-за того, что Теллер пытался оживить ее. Она выпила молоко — в нем было успокоительное — по собственной воле. На ее губах нет никаких следов, указывающих, что ее заставили проглотить его.
Ратлидж разбудил экономку, похрапывающую в своей комнате на чердаке, и попросил ее приготовить пищу. Она разразилась слезами, узнав, что ее хозяйка мертва, и он оставил Молли горевать и одеваться.
Его следующая обязанность была простой — вызвать полицию из Уоддингтона и позвонить в лондонский дом Эдвина Теллера. Рассказывая ошеломленному Эдвину, что его невестка мертва, он услышал издалека голос Эйми:
— Эдвин, дорогой мой, в чем дело? Что не так?
Эдвин зашикал на нее, слушая Ратлиджа.
Летиция сказала, когда Ратлидж позвонил ей:
— Не беспокойте Сюзанну. Она и так достаточно перенесла. Я разберусь с ней позже.
Он позвонил Мэри Бриттингем, и, хотя телефонистка предупредила его, что никого нет дома, вскоре очень сонный голос ответил:
— Ты знаешь, сколько сейчас времени, Летиция? Что тебе нужно в такой час?
— Это Скотленд-Ярд, мисс Бриттингем, — сказал Ратлидж. — Думаю, вам следует немедленно приехать на ферму Уитч-Хейзел.
Голос стал напряженным.
— Что-нибудь с Гарри? С Уолтером все в порядке?
— Это ваша сестра. Боюсь, она мертва.
Молчание было таким долгим, что Ратлидж подумал, не положила ли Мэри трубку.
— Она не может быть мертва. Я только что была там. Сегодня. Вчера. Тогда с ней было все в порядке. Это инспектор Ратлидж? Где вы, в Лондоне?
— Я на ферме. Сожалею, что вынужден сообщать такие новости по телефону, но у меня нет времени ехать к вам. Более важно, чтобы вы приехали сюда.
Он услышал судорожный вздох, как будто женщина сдерживала слезы.
— Да. Хорошо. — На этом разговор прервался.
В кабинете, куда Ратлидж направился ожидать прибытия полиции, он обнаружил Уолтера Теллера, сидящего со стаканом бренди в руке.
— Приказ доктора. Это якобы должно придать мне сил. — Теллер посмотрел на стакан, поднеся его к свету. — Я в этом сомневаюсь. — Он перевел взгляд на Ратлиджа. — Как вы узнали? Вам сообщил Филдинг?
— Я прибыл сюда, еще ничего не зная, — ответил Ратлидж. — Я только что из Хобсона. Слишком поздно рассказывать вашему брату, что там произошло. Но вам я скажу. Мы нашли убийцу миссис Теллер. Это не ваш брат. Это дочь миссис Блейн, Бетси. Соседка.
— Бетси. — Тейлор повторил имя. — Почему?
— Ревность. Она думала, что муж уйдет от нее к Флоренс Теллер. Это длинная история, и сейчас не время для нее. Но я считаю, вам следует знать, что имя вашего брата очищено.
— Слишком поздно для него, — вздохнул Теллер. — Но благодарю вас.
