Леон повернулся и поплелся к двери. У него вырвался всхлип, и Эйвон улыбнулся.
– Дитя, это еще не конец света. Я вернусь, надеюсь, через неделю.
– Я хочу… я так хочу, чтобы вы взяли меня с собой!
– Это очень невежливо по отношению к мосье Давенанту. Не думаю, что он будет дурно с тобой обращаться. Кстати, я сегодня останусь дома.
Леон вдруг вернулся.
– Вы… вы не уедете завтра не попрощавшись, правда, монсеньор?
– Ты сам усадишь меня в карету, – обещал герцог, протягивая ему руку для поцелуя.
Глава 7
САТАНА И СВЯЩЕННИК ПРИХОДЯТ К СОГЛАСИЮ
Гасположенная в Анжу в шести-семи милях к западу от Сомюра деревня Бассинкур выглядела чистенькой и аккуратно застроенной. Белые дома располагались вокруг ее центра – квадратной рыночной площади, вымощенной булыжниками величиной с кулак. Северную сторону площади обрамляли дома наиболее зажиточных ее обитателей западную – домики поскромнее, и там от нее ответвлялась дорога, которая петляла между тремя фермами к западу от Бассинкура. На южной стороне располагалась серая церквушка, с квадратной колокольни которой надтреснутый колокол созывал прихожан на молитву. Собственно, церковь, с трех сторон окруженная кладбищем, непосредственно с площадью не граничила и отстояла от нее на несколько десятков шагов, а сбоку, посреди собственного сада, виднелся небольшой дом кюре, словно ласково улыбаясь площади улыбкой доброго хозяина.
По восточной стороне теснились лавки, кузница и белая гостиница. Над ее открытой дверью висел ярко-зеленый щит с намалеванным на нем восходящим солнцем. Вывеска раскачивалась под порывами ветра, скрипела, если они были сильными, но чаще только шуршала на своих ржавых цепях.
В этот ноябрьский день площадь гудела голосами, отзываясь эхом на звонкий детский смех или удары лошадиных копыт по булыжнику. Старый фермер Мовуазен привез в Бассинкур на продажу трех свинок и остановил тележку у дверей гостиницы, чтобы перемолвиться двумя-тремя словами с ее хозяином и выпить кружку светлого французского эля, пока свинки у него за спиной похрюкивали и пофыркивали.
Поблизости у прилавка, за которым матушка Гоньяр продавала овощи, толпились женщины, то прицениваясь, то сплетничая. Несколько девушек в жестких юбках, подобранных выше лодыжек, обутые в неуклюжие деревянные сабо, оживленно болтали у старинной арки кладбищенских ворот. В середине площади у фонтана сгрудились овцы, между которыми бродили возможные покупатели, ощупывая и оглядывая их. Со двора кузницы доносились звонкие удары молота по наковальне и обрывки песни.
И в этот приют хлопотливой безмятежности въехал в строгом черном костюме, отделанном золотым галуном, его светлость герцог Эйвон верхом на нанятой лошади. Он свернул на рыночную площадь с восточной дороги, которая вела в Сомюр. Чуть только подковы его лошади застучали по неровному булыжнику, он натянул поводья и, сидя в седле с небрежным изяществом, слегка упираясь рукой в перчатке в бедро, неторопливо оглядел площадь.
Его появление привлекло всеобщее внимание, Жители деревни рассматривали его с головы до ног, от треуголки до шпор на сапогах. Одна из девушек, заметив ледяные серые глаза и тонкие изогнутые губы, захихикала и шепнула подругам, что их навестил сам дьявол. Они насмешливо посоветовали ей не быть дурочкой, но она исподтишка перекрестилась и отступила в глубину арки.
Взгляд герцога скользил по площади, пока не остановился на мальчишке, который, сунув палец в рот, выпученными глазами смотрел на всадника. Рука в вышитой перчатке с раструбом властно его поманила, и мальчуган робко подошел поближе к герцогу.
Его светлость с легкой улыбкой взглянул на него с высоты своей лошади и указал на домик возле церкви.
– Я не ошибаюсь, предполагая, что это обитель вашего кюре?
Мальчик кивнул.
– Да, ваша милость.
– Как по-твоему, я застану его там?
– Да, ваша милость. Он уже час как вернулся от мадам Турно, с разрешения вашей милости.
Эйвон легко спрыгнул на землю и перекинул поводья через шею лошади.
– Прекрасно, малыш. Будь так добр, подержи это животное, пока я не вернусь. Тогда получишь луидор.
Мальчик охотно ухватил уздечку.
– Целый луидор, ваша милость? Чтобы я постерег вашу лошадь? – переспросил он, не веря своим ушам.
– А это лошадь? – Герцог Осмотрел животное в лорнет. – Пожалуй, ты прав. Я думал, это верблюд. Отведи ее напиться. – Он повернулся на каблуках и небрежной походкой направился к дому кюре.
Обитатели деревни, будто завороженные, следили, как домоправительница господина кюре впустила его в дом, и тут же начали обсуждать между собой это нежданное посещение.
Его светлость проводили через крохотную, блещущую чистотой прихожую в кабинет кюре, солнечную комнату в глубине дома. Розовощекая домоправительница ввела его туда с невозмутимой безмятежностью.
– Вот, mon pиre
[37]
, господин, который хочет поговорить с вами, – сказала она и удалилась, даже не взглянув на герцога еще раз.
Кюре сидел за столом у окна и что-то писал. Он поднял голову, посмотрел на посетителя, увидел незнакомого человека, положил перо и встал. Он был очень худой, со спокойными голубыми глазами, аристократическим лицом, тонкими красивыми руками. На нем была длинная сутана, голова ничем не покрыта, и на миг Эйвон принял белоснежные волосы за парик, такими волнистыми и аккуратно причесанными они были, но тотчас убедился, что их создала природа. Зачесанные назад, они открывали широкий, благородный лоб.
– Мосье де Бмчре, если не ошибаюсь? – Его светлость отвесил глубокий поклон.
– Да, мосье, но с кем имею честь?..
– Я некий Джастин Аластейр, – сказал герцог, кладя на стол шляпу и перчатки.
– Да? Вы извините меня, мосье, но я не узнаю вас. Уже много лет я расстался со светом и не могу припомнить, принадлежите ли вы к овернским Аластейрам или к английской ветви семьи. – Де Бопре внимательно посмотрел на герцога и придвинул ему стул.
Джастин сел.
– К английской ветви, мосье. Быть может, вы знавали моего отца?
– Мы были едва знакомы, едва, – ответил де Бопре. – Вы, если не ошибаюсь, герцог Эйвон? Чем могу вам служить?
– Я герцог Эйвон, мосье, как вы сказали. Я прав, полагая, что говорю с родственником маркиза де Бопре?
– С его дядей, мосье.
– А! – Джастин поклонился. – Так вы – виконт Маррильон?
Кюре опустился в свое кресло за столом.
– Я отказался от этого титула много лет назад, мосье, считая его пустым звуком. Мои родственники скажут вам, что я помешался. Они не упоминают моего имени. – Он улыбнулся. – Бесспорно, я бросил на них тень. Я предпочел трудиться здесь, среди моих людей, когда мог бы носить кардинальскую шапку. Но, вероятно, вы проделали такой путь до Анжу не для того, чтобы выслушивать все это. Так чем я могу быть вам полезен?
